– Опять ты бормочешь там! – закричал из тьмы земляного котлована Агеев.
– Я бормочу, а сам действую, товарищ старший лейтенант! – сообщил боец.
Уже давно свечерело. Снаружи послышались посторонние голоса. Обозные люди пешком принесли горячую пищу в термосах и боеприпасы. Агеев велел своим людям покушать, а сам вышел из котлована наружу, чтобы проведать посты боевого охранения. Он посмотрел на возвышенные звезды, глядевшие с неба навстречу ему своим перемежающимся, словно шепчущим, светом.
– Не понимаю вас, – ответил Агеев звездам, – после войны пойму, сейчас заботы много.
Его заботило, что вся эта семидворная деревенька и район вокруг нее хорошо пристреляны немцами, все расстояния также известны им в точности. Как же тут быть, чтобы удержаться с малой силой?
Время ушло за полночь к утреннему рассвету. Агеев находился возле проселочной дороги, уходившей в сторону утихшего врага.
Всего у него было здесь четыре поста; два из них он оставил на сторожевой службе, но разделил их на четыре поста, чтобы линия просмотра и охранения не уменьшилась. А восемь человек из других двух постов он повел за собою в убогое, темное поле, не рожавшее теперь ничего. Там он отыскал с бойцами мощную воронку и велел спланировать ее откосы, обваловать и покрыть накатом, чтобы образовалось пулеметное гнездо.
С этого места хорошо простреливались проселочная дорога и целина на подходах к флангам Семидворья.
– Мы на них земляной войной теперь пойдем! – сказал Агеев. – Будем брать у них нашу землю верстами, но укреплять каждый вершок.
– Это дело! – высказался один боец. – Оно, конечно, трудно, зато умно. А землю железо никогда не возьмет, она хоть и мягкая, да не лопается и не умирает.
Конец ознакомительного фрагмента.