Я сделала это не специально! От страха
и досады у меня затряслись руки, поэтому отчеты я скорее выронила, чем
вывалила, но, думаю, Марк понял меня неправильно.
Я так испугалась того, что сделала,
что просто замолкла, хотя надо было извиниться. Но уже поздно. Какая разница с
какого момента Марк начнет меня отчитывать? И при этом я даже не искала причин
в чем я могла перед ним провиниться. Уверена, он сам все найдет.
Марк тем временем поднял на меня
взгляд и чуть прищурился, а затем медленно поднялся со своего места.
Я уже привычным движением вжала
голову в плечи и опустила глаза.
Самое время было спасти свое положение
– извиниться за то, что вот так обрушила ему папки на стол, но у меня буквально
язык парализовало, и я так ничего и не сказала.
– Это все? – он спросил у меня так,
будто ожидал продолжения моего бунта, хотя на самом деле никакого бунта и не
было.
Я действительно просто уронила эти
папки ему на стол – не больше! Но оправдываться я не собиралась. Даже не
представляла откуда сейчас во мне взялось это упрямство, но я не стала бы
оправдываться, даже если бы Марк начал бы меня пытать.
Этот мужчина вызывал во мне жуткий
прилив гнева, и я не знала как мне с этим справляться. Меня это пугало. Не так сильно,
как сам Ортман, но это чувство было мне совсем несвойственно.
– Это все?! – Марк повысил на меня
голос, и я кивнула.
Неважно что он имел в виду своим
вопросом. Я не хочу вступать с ним в диалог.
– Тогда иди и принеси мне кофе, –
ледяным тоном заключил он.
– Это обязанность вашей помощницы, –
выдала сквозь зубы, так как в носу снова защекотало.
Я вот-вот чихну. Главное не сделать
это на костюм Марка, иначе он меня просто выбросит в окно.
– Меня не интересует чья это
обязанность, – он подошел ко мне совсем близко и добавил: – Смотри на меня,
когда я с тобой разговариваю.
Я покорно подняла взгляд, хоть в нем
и читалось недовольное рычание. Однако недовольство смягчалось выступившими слезами.
Я еле сдерживалась, чтобы не расчихаться снова. Я даже прикусила губу для
верности.
Глаза Марка расплылись для меня, я старалась
не дышать, а он все молчал и молчал, словно набирался сил для нового морального
удара.
– На, – он небрежно протянул мне
коробку с салфетками, – проревись, и иди сделай мне кофе.
– Я вовсе не хочу реветь, – меня
разозлил его подкол.