– Мама, а это нам нужно, такое? – спросил мальчик. Мать поглядела; ребенок показал ей гирю от часов-ходиков.
– Такое не нужно – куда оно годится! – сказала мать. – Другое ищи...
Ребенок усиленно разрывал горелую землю, желая поскорее найти знакомые, родные вещи и обрадовать ими мать. Он нашел спекшуюся пуговицу, протянул ее матери и спросил:
– Мама, а какие фашисты?
Он посмотрел округ себя – на пустырь, хромого солдата, идущего с котомкой с войны, на скучное поле вдали, безлюдное, без коров.
– Немцы, – сказала мать, – они пустодушные, сынок... Ступай щепок собери, я тебе картошку испеку, потом кипяток будем пить...
– А ты зачем отцовы валенки на картошку сменяла? – спросил сын у матери. – Ты хлеб теперь задаром на эвакопункте получаешь, нам картошек не надо, мы обойдемся... Отец и так умер, ему плохо теперь, а ты рубашку его променяла и валенки...
Мать промолчала, стерпев укоризну сына.
– А отчего немцы пустодушные? – спросил он снова. – Они не евши?..
– Они-то не евши? – они кормятся ничего, – объяснила мать. – Чего им не евши жить!.. Они за свои грехи чужую кровь проливают, оттого и пустодушные.
– А мы какие? – узнавал ребенок.
– А мы – нет. Мы сами свою кровь проливаем и сами свое горе терпим. Мы, когда грешны, свой грех на другого не валим.
– Мама, а где фашист, какой отца убил? – его убила Красная Армия?
– Может, и жив еще...
– Он мало будет жив, – задумался мальчик. – Его потом все равно убьют... А мертвых доктор не лечит?
– Нет, сынок. Доктора их лечить не умеют.
Мальчик умолк в своей думе, но потом он нашел себе утешение:
– А пусть отец опять рожается и живет маленьким сначала, тогда он не будет мертвым. Мама, ты роди его, ты ведь меня родила... Нужно, чтоб люди были, а то их нету...
Конец ознакомительного фрагмента.