Я, конечно, в детстве о папе мечтал, но в то нелегкое для страны
время нас таких было много — и в садике и потом, в школе. В смысле
– тех, кто с одним родителем, точнее — родительницей рос. Поэтому,
особо я никогда и не расстраивался, видимо, не хватало
положительных примеров полной семьи. К тому же, жили мы с мамиными
родителями, так что мужское начало в семье в виде деда
присутствовало и чисто женское воспитание ребенка периодически
пресекало. Дед у меня вообще человек авторитетный — кормилец, еще в
конце 80-х замутивший свой небольшой бизнес по грузоперевозкам, что
позволяло ему порой брать верх сразу над двумя женщинами — женой и
дочерью. Дед, как сам признавался, мечтал о сыне, но бабаня не
смогла его надежд оправдать, а вот дочка не подкачала! И весь свой
нерастраченный потенциал воспитания, приготовленный для сына, дед
потратил на внука — на меня, то есть. Дочку-то, маму мою, он, как и
все отцы дочерей, просто обожал и всячески баловал, а та, с
младенчества это прочуяв, прочно села ему на шею и до сих пор,
похоже, слезать не планирует. Чему он, кажется, был только рад. Но
впервые узрев мальчика на руках дочери, дед понял, что его мечта
сбылась, и сразу погрозил пальцем обеим, маме и бабушке,
припечатав: я вам пацана испортить не дам! Те лишь скептически
улыбнулись, дед же оказался верен своему слову, но об этом,
пожалуй, потом как-нибудь.
Уже собираясь уходить по окончании смены, довольный тем, что на
выходные, начинавшиеся завтра, с внезапным дежурством меня
пронесло, я заскочил в кабинет к старшей операционной сестре Тамаре
Васильевне, чтобы отдать ей две тысячи, которые перехватил у нее до
получки неделю назад. Сегодня выдали зарплату, вот я и решил не
откладывать. Такими людьми как Тамара Васильевна надо дорожить, она
не последний человек в отделении и в долг мне дает всегда без
вопросов.
Войдя, я застал ее полулежавшей в кресле за столом и с лицом
бледно-зеленого цвета.
— Что случилось, Тамара Васильевна? — встревожился я, тетка она
была хорошая, правильная.
— Ох, Олежка, да опять мигрень разыгралась, сил моих больше нет!
И когда только лекарство от нее найдут эффективное!
— А что, ничего не помогает?
Та только прикрыла глаза, видимо, шевелить головой было
больно.
— Температура есть? — зачем-то спросил я, автоматически
протягивая ладонь, чтобы пощупать её лоб. И здесь это случилось
впервые. Едва моя ладонь коснулась лба старшей, как словно бы
холодная искра проскочила между пальцев. Это было так неожиданно,
что я машинально отдернул руку.