Вестибюль института тоже был забит
поклонниками творчества Владимира Семеновича, хотя глядя на
некоторых дебелых дам, увешенных золотыми побрякушками, я
засомневался в том, что они денно и нощно крутят записи с его
песнями. Скорее всего — они о нем вообще впервые услышали пару дней
назад, а билеты приобрели, потому что — модно и престижно, и вообще
— дефицит. Между ожидающими начало концерта мотался Роберт, вид у
него был затравленный. Ожил мэнээс Лиепиньш только столкнувшись с
нами. Увидев приодетую Наденьку, он расцвел, как майская
роза.
—
Здравствуйте! — сказал он. — Рад видеть вас! Ваши места в первом
ряду.
—
Спасибо! — пискнула запунцовевшая кузина.
Роберт засиял так, словно она уже согласилась
выйти за него замуж. И тут же, замахав руками, громко известил
собравшихся:
—
Товарищи! Минуточку внимания! Прошу организованно проходить в зал,
занимая места, указанные в ваших приглашениях!
Публика заволновалась, загомонила и двинулась
к открытым дверям актового зала. Мы с кузиной уверенно двинулись к
первому ряду, в котором большую часть мест тут же заняли местные
«светские дамы». Рядом с нами, правда, оказался патлатый парень в
джинсовом костюме — вероятно, это и был сынок нашей
администраторши. На коленях он держал портативный кассетный
магнитофон «ВЕСНА-306». Видать, готовился записывать концерт. Надо
думать, что таких ловкачей с кассетниками в зале сейчас хватало.
Нашему соседу повезло больше других. Он сидел в первом
ряду.
Народу в зале становилось все больше. Да там
буквально яблоку негде было упасть. Я подозреваю, что далеко не все
из них отвалили за билеты по восемь с копейками рябчиков. Гвалт
стоял невообразимый. Все с нетерпением ожидали начало концерта. В
зале медленно погас свет. Лишь на сцене лежало пятно света. И в нем
появился наш, с Надюхой, знакомый Роберт. На нем теперь был смокинг
и галстук-бабочка. Поправив ее, мэнээс Лиепиньш, сказал в
микрофон:
—
Добрый вечер, дорогие друзья! Я сегодня с большим удовольствием
объявляю, что у вас в гостях популярный артист советского кино и
театра Владимир Высоцкий!
Раздались, как пишут в газетах, бурные и
продолжительные аплодисменты. Роберт покинул сцену, уступив ее
Высоцкому. Тот вышел в черной водолазке и того ж цвета брюках.
Через шею и плечо у него висела гитара. Не произнеся ни слова, он
спел «