— Что ж, а теперь... — вдохнув-выдохнув, решил перейти к
главному задумавший покинуть поселение попаданцев глава уже
организации, но ещё далеко не боевой силы. — Значит так, слушать
всем! Это конец спокойной жизни тут. Я ухожу из Нахолмска туда, где
будет возможно временно осесть, не раздражая зарвавшихся глав
Гильдии, превративших её в чёрти что! Эти капиталистические свиньи
погрязли в своей мелкой суете, поставив под ущерб эффективность в
угоду эффектности, а всё, дабы бесталанно, но уверенно держать
власть в своих загребущих руках, даже не жирея, как могло бы
показаться, а тратя все калории на эту мерзкую возню, маскируемую
под конкуренцию! Но сейчас не об этом. Я и те, кто последует за
мной, без сожаления оставив здесь своё унижение и беспросветное
жалкое существование, обоснуемся там, где сможем продолжить
развитие, будучи сыты и довольны, потому как не будет нужды
отвлекаться на контрпродуктивные телодвижения. А если за нами и
туда придут псы здешнего кровавого режима, этой презренной тирании,
диктатуры противоестественного меньшинства, то мы сможем дать такой
отпор, что им будет неповадно в следующий раз! Вы знаете, я слов на
ветер не бросаю! А потом... потом мы вернемся и сменим руководство
Гильдии, сделав всем хорошо. Дело наше правое, победа будет за
нами! Да прибудет с вами сила! Слава мне, и вам тоже немножко
можно. Аминь! Ну и... ура, товарищи!
Ну а закончив свою эту вот, скорее юмористическую сценку, нежели
серьезную агитационную речь, Командор под бурные аплодисменты
удалился. Отправившись было к схрону за заначкой, он был задержан
множеством посыпавшихся со всех сторон вопросов на бытовые темы.
Навроде того, что будем есть, пить, где спать и тому подобное. На
которые, правда, с успехом ответил вполне, к слову, убедительно и
более без натужных шутеек. Наверное, именно поэтому сегодня
Нахолмск лишился почти ста сорока обитателей. Но кто там считает
этих организмов, не так ли?
ГЛАВА 5
У здания Гильдии Нахолмска. Несколькими днями ранее.
— Вот, а когда я на полянке той начала уж было набирать
фиолетовые корешки эти, ну которые дюжина за копейку идут, то
тут-то ушастые и полезли. Пришлось всё бросать да удирать, —
вздохнув, сделала паузу в повествовании своих приключений высокая и
статная брюнетка Вита Браух. Весьма красивая девушка, таких ещё
называют породистыми, ибо не только внешностью, но и даже повадками
она выделялась на фоне прочих, чуть ли не в каждом своем движении
демонстрируя эдакую недосягаемость, как для подражателей, так и
возжелателей такого вот воплощения, по их мнению, идеальности. —
Еле ноги, в общем, унесла. С одним-то ножиком против толпы не
выстоишь.