— Не спится?
Вздрагивает от неожиданности. Оборачивается, хлопает ресницами, рассматривая меня. Я не знаю, намеренно или нет, но меня кроет от того, что она постоянно на мне зависает, словно изучает. Ох, Красная Шапочка, я же так тебя съем.
— Там, — указывает куда-то за окном, — моя школа. Ее отсюда видно, — сообщает она мне. Подхожу ближе, рассматривая ночной город. Я даже не понимаю, где именно эта школа, просто смотрю.
— Тоскуешь по этому городу?
— Скорее, по местам. По прошлому, по тому времени, когда все было хорошо, и был жив папа. Кстати, он работал вон в том здании, — указывает на высотку с синими глянцевыми стеклами.
— Ты была папиной дочкой? — Кивает, глубоко вздыхая.
Молчим, рассматривая город. Она так близко, что я чувствую ее тонкий, нежный запах. Я помню, насколько она вкусная девочка. Ее страшно любить такому как я. Боюсь ненароком сломать. Я отвык от подобной романтики, нежности, когда нужно не просто иметь, а глубоко проникать друг в друга. Последние несколько лет у меня все просто и расчётливо. Женщина рядом только для физики, и всем понятны роли. А химия… ни к чему – ненужный элемент. Мешает. Нужно искоренять все, что мешает тебе чувствовать себя комфортно. И я был уверен, что так будет всегда. Это и есть этап зрелости – когда понимаешь, что романтика, эмоции и глубокие чувства в прошлом.
А Милана… Такая тонкая, нежная, чувствительная. Как бабочка с хрупкими крыльями. Смотреть и любоваться можно, трогать нельзя, иначе случайно повредишь крылья. А потрогать очень хочется. Не просто потрогать, а… Черт!
Меня опять несёт как пацана с бушующими гормонами.
— В баре есть хорошее игристое вино «Asti». Тебе понравится.
— Шампанское?
— Нет, — усмехаюсь. — «Asti» – это только игристые вина. Ошибочно называть их шампанским.
Иду к бару и достаю бутылку.
— Я не пью.
— И это правильно. Но иногда нужно для того, чтобы просто расслабиться. У тебя был слишком тяжелый эмоциональный день.
Открываю бутылку с характерным хлопком, наливаю вино в длинный бокал и падаю Милане. Хочется побаловать ее хорошим вкусным женским напитком. Такое она точно никогда не могла себе позволить. Девочка принимает бокал и садится в кресло, поджимая под себя ноги. Такая домашняя. Беру себе бокал и сажусь в кресло рядом. Расслабляюсь.
— Правда, вкусно, — улыбается.