Рошан закрыл дверь, убедился, что замок защелкнулся, после чего пошел за гостьей. Первым делом щелкнул клавишей чайника, потом достал из шкафчика хлеб, банку консервов, какие-то сладости. Поставил все перед девушкой. Налил чай себе и ей.
− Раздевайся и будем ужинать. Заодно расскажешь о себе, откуда ты тут взялась с ребенком, и почему до сих пор тебя в тыл не отправили.
Он расставил на столе тарелки, разложил в них то, что принесли вместе с чипом, порадовавшись, что не успел притронуться к еде. Открыл консервы, нарезал хлеб. Такие привычные некогда действия, от которых, как оказалось, не отвык за время войны.
Девушка сняла шинель, под которой в шали прятала ребенка. Малышка не спала. Оказавшись в новом помещении, она тут же принялась оглядываться, фиксируя взгляд на ярких пятнах: лампе, экране местного инфоблока, какой-то непонятной картине на стене, то ли оставленной прежним хозяином, то ли повешенной для красоты.
Капитан, в свою очередь, изучал свою гостью. Среднего роста, худенькая, еще немного и ребра можно будет пересчитывать, волосы какого-то непонятного цвета собраны в тугую прическу. Подача воды ограничена, и девушки вынуждены или совсем коротко стричься, или закручивать как можно сильнее, чтобы мыть голову реже. Хотя старается за собой следить. Одежда чистая, ногти коротко подстрижены. На вид ей можно было дать не больше восемнадцати лет. Девочка-школьница. Хотя, наверное, так и есть.
− Как тебя зовут? – он постарался, чтобы голос звучал мягко.
− Николь, − тихо ответила она, посмотрев на хозяина бункера, потом снова сосредоточила внимание на ребенке. Стеснялась, боялась, что их выгонят? Наверное, все сразу. – А это Альбина, Аля, моя дочь, господин капитан.
− Можешь звать меня просто Рошан.
− Нет, − она покачала головой, − это не по правилам. По имени мы только раненых зовем, если они разрешают. А вы при исполнении. Будет выговор, если узнают.
Следователь нахмурился. Странные порядки. Но разбираться еще и с этим не хотелось. Опять же, раз тут выстроили такую субординацию, кто он такой, чтобы ее менять. Наверное, это последнее дело, в которое он полезет.
− Хорошо, − он придвинул к гостье тарелку. – Поешь. Тебе еще ребенка кормить. За меня не беспокойся, у нас на катере запасы, могу себе позволить тебя на довольствие поставить.