Хм…
Я нахмурилась и поджала губы, перебирая в голове недавние
события и заодно очищая влажной салфеткой следы грязи и крови с
лица спавшего Джунхёка, голова которого покоилась на моих
коленях.
Пока Ли Джиё первая отсыпалась, приняв «Живительную Силу», на
крышу наведался Докча и пересказал ситуацию с Чунмуро. Хотя я и так
знала, что там происходило, когда пришли один за другим оповещения
о начале сценария и то, что барьер, закрывавший станцию, пал,
позволяя покинуть территорию.
В тот момент я поняла, что больше никакие рамки не держали меня
здесь. В этом сценарии можно спокойно мигрировать с одного места на
другое, выбирая любую группу или даже стать «странником». Я для
этого повысила шансы на выживание, прокачав с ходу Характеристики
до сорока, как только появилась возможность.
Но… тогда я окинула взглядом спавшего ребенка на лавочке,
заботливо укрытого пледом. На Джиё, которая устроилась в тени,
обнимая подушку и сбив одеяло в сторону. На Джунхёка,
болезненно-бледного, будто ему снились кошмары — а может, так и
было.
Я не могла оставить их в столь беззащитном состоянии. По крайней
мере, пока они не проснутся.
Поэтому я осталась и села рядом с Джунхёком так, чтобы солнце не
падало ему на лицо, мешая отдыхать, после чего принялась разбирать
накопившиеся оповещения с итогами за прохождение подземелья, узнав,
что уровни навыков заметно поднялись, а у Интерфейса появилось
взаимодействие с Инвентарем.
Тогда и пришел Докча. Он передал письмо для Джунхёка, которое я
убрала в Инвентарь. Насколько помнила содержание записки, которая
была забавно свернута по форме рыбки, там была провокация для
регрессора. Докча хотел манипуляцией заставить Джунхёка действовать
на благо плана, отправив того по ложному пути.
И я не собиралась ему мешать.
Так что и это стало еще одной причиной, чтобы дождаться
пробуждения всех людей.
После мужчина рассказал о нападении на станцию, дальнейшие
возможные планы о разделении группы на две. А потом…
— Как ты думаешь… — заговорил Докча, когда я убрала записку. —
Кто такие «пророки»?
Так как я сидела на земле, то мужчина возвышался надо мной.
Прижав ко лбу ладонь козырьком, тем самым спасая глаза от солнца, я
глянула на человека перед собой.
Он хмурился, и было заметно, что эти вопросы терзали его.
Возможно, он спросил меня, чтобы убедится в своих размышлениях. Да,
он и сам дойдет до этого, когда покинет Чунмуро и повстречает
больше этих «пророков».