Парнишка на моих глазах из несуразного подростка превратился в симпатичного юношу. Про похождения его я уже наслышана, весь в папку, которым был Йонас лет пять-десять назад. Мне рассказывали, что ни одной короткой юбки на красивом женском теле он не пропускал. Но ни одной из них не обещал места рядом с собой, жену менять ни на кого он не хотел.
Пою следующую песню, уже из списка Лизы. Так-то мы с ней ладим, можно сказать, что дружим. Она нормальная, хорошая. Помню, что Лиза была первой, которая узнала про нас с Йонасом. И молчала, никому не сказала. Слухи в этом злачном месте распространяются со скоростью света. Как только они до Анны еще не дошли? Хотя чувства своей жены Йонас бережёт. Если ей хоть кто-то намекнет – не сносить тому головы.
А что Лизка про должность свою напомнила, так это не в первый раз. Только вот она меня не уволит, ей Йонас не позволит. Как и мне уйти по своему желанию. Пробовала я уже. И уйти не только с работы, но и из жизни Йонаса. Что было потом даже вспоминать больно.
Мой песенный сет подходит к концу. Пою уже заключительную песню, о большой и светлой любви. Веду взглядом по залу, наблюдая привычную картину: как люди жрут и бухают. Да, некоторые смотрят и слушают. Как например наш новенький. Артем вроде – так его Лёшка представил.
Его взгляд вызывает у меня странные ощущения и дело не только в мурашках, которые бегут по коже. Не могу объяснить, сама не понимаю. Волнует меня этот взгляд, тушуюсь. Но я при этом упорно смотрю в его тёмные глаза.
Беру последнюю высокую ноту. Музыка замолкает, гости начинают аплодировать, кричать "браво". Я делаю лёгкий поклон и собираюсь покинуть сцену, но вдруг вижу, как Йонас поднимается с места, а Лиза дает ему микрофон.
– Анна, любимая, – начинает говорить он и я замираю на месте, хорошо что свет на сцене приглушили, и я уже стою в тени, – двадцать лет совместной жизни в браке называется фарфоровой свадьбой. За эти годы мы с тобой смогли вылепить из грубой глины элегантное и красивое украшение. Однако фарфор – материал хрупкий и нам нужно трепетно беречь то, что мы сами изваяли. Все эти годы с тобой прошли как один день. В уюте, тепле, счастье и взаимопонимании... – он все говорит, а меня трясти начинает. Нет, не от ревности. Ее я давно не испытываю. От боли, от зависти и... от злости. На Йонаса, да, но в первую очередь на себя.