Я не только пела. Я танцевала, рисовала, вышивала. Последнее не любила, но мама упорно настаивала и хвасталась перед гостями моими картинами. А еще знанием языков. Я учила два, помимо родного, русского. И все давались мне легко.
Как давно это было. Словно в прошлой жизни.
Странно вспоминать какую злую шутку сыграла со мной судьба.
– Я в понедельник уезжаю, – сообщает Йонас и подходит ко мне, обнимает сзади, крепко прижимая к себе.
– Надолго?
– На неделю.
Резко оборачиваюсь и, глядя ему в глаза, спрашиваю:
– Далеко собрался?
– Анька выпросила у меня второй медовый месяц. Нашла горящие путёвки в Италию. Придется ехать, обещал, – улыбается он и тянется, чтобы поцеловать.
Ни капли вины и сожаление в его лице. И голос звучит до противного сладко.
– Стоп, а я? – отстраняюсь. – Ты забыл, что ты мне обещал? Я уже три недели в автошколе отучилась.
– Я уже выбрал тебе машинку. Скоро пригонят, – шепчет он мне на ухо.
– Да причем... у меня уже практика должна начаться, я время потеряю. А ты мне сам сказал, что инструкторам не доверяешь, – напоминаю я.
Йонас хмурится. А потом, словно издеваясь, предлагает:
– Давай я тебе просто куплю права.
– Спасибо, конечно, но мне нужно не просто их иметь, мне нужно уметь водить машину. Ты обещал... – капризно топаю ножкой и надуваю губки.
– Ладно, – вздыхает он, – придумаю что-нибудь. Найду кто с тобой позаниматься сможет, пока меня не будет.
– Спасибо, – улыбаюсь, целую его в щеку, а потом кладу ладонь Йонасу на грудь, – еще, я вот давно нигде не отдыхала. Тоже хочу куда-нибудь съездить...
– И здесь я тоже подумаю, – снисходительно говорит он. – Как вернусь из Италии, прикину по времени, когда мы с тобой и куда можем съездить.
– Мы? Может я одна?
Йонас резко убирает от себя мою руку. Сильно сжимает ладонь.
– Это мы уже обсуждали. И я тебе вроде ясно дал понять, что без меня ты никуда не поедешь.
Вот так. Он меня, ко всему прочему, еще и ревнует. Это раздражает ужасно. Полагаю, что и инструкторам из автошколы он по той же причине не доверяет. Боится, что я снова захочу от него уйти. Неужели не понимает, что я все еще хочу? Хочу свою жизнь. Не чужую.
И кажется, еще немного, и я апатично смирюсь. Видимо судьба такая. Раз других возможностей у меня нет.
Йонас отпускает мою руку. Поправляет рубашку, заправляя ее в брюки.