К раковине подхожу, интуитивно открываю дверцу шкафа сверху, там полка с посудой. Чашку беру и из-под крана воды наливаю. Выпиваю залпом и вдруг слышу:
– Ты кто?
Не ожидая, что девушка проснётся, дергаюсь и резко оборачиваюсь. Но на улице все темнее становится. Поэтому я подхожу к дивану, сажусь на корточки перед Бэллой и отвечаю:
– Артем. Боев.
Она приподнимается на локте, затем тянется рукой и включает настольную лампу. После несколько секунд фокусириует на мне взгляд.
– Ааа, инструктор мой... – пьяно фыркает она. – А что ты здесь делаешь?
– Домой тебя доставил.
– Спасибо, – кивает она и закрывает глаза.
А я поднимаюсь и уже собираюсь уйти, как вдруг слышу:
– Не уходи. Что-то мне плохо.
– Воды?
– Минералки. Она в холодильнике.
Иду к холодильнику, открываю и, действительно, нахожу на дверце бутылку с минеральной водой. Возвращаюсь с ней к Бэлле.
– Спасибо, – говорит она и начинает жадно пить. Вода мимо рта течет, но девушке явно похер.
– Слушай, – вдруг начинает Бэлла, – а ты зачем к Йонасу работать пришел? Это же совсем не твое место. Ты хороший... испортят тебя.
– С чего ты взяла, что я хороший? – усмехаюсь я.
– С того. На сиськи мои старательно не смотришь, а если вдруг и смотришь, то стесняешься. Обходительный со всеми, отзывчивый... – она глубоко вздыхает и неожиданно заканчивает свой мессадж: – Послушай доброго совета: уходи из этого ада, Артем Боев. Пока не поздно.
Вот смотрю на это пьяное чудо и не могу улыбку сдержать. Бэлла даже сейчас красивая. Лежит головой на диванной подушке и кулаком щеку подпирает.
И ведь я понимаю, догадываюсь, чего она так напилась. Помнил я, какой ее в туалет застал. Невольно на шею ее смотрю, сейчас следов не видно. Но лицо у девушки накрашено, небось и следы на шее тоже закрасила.
Опять меня злость берет. И опять внутренний голос шепчет: не лезь.
Слышу, как Бэлла сопеть начинает. Касаюсь пальцами ее щеки – не реагирует, спит. А я снова щеку трогаю, на этот раз глажу. Дурак!
Резко выпрямляюсь и иду на выход.
Утром еду за Лейтовичами. В костёл они всей семьей собрались. В машине все молчат, ну и я с разговорами не лезу. Сегодня я просто водитель. Считай – прислуга.
В католической церкви я до этого никогда не был. А интересно. Поэтому я тихо спрашиваю у Йонаса, когда вся его семья уже из машины вышла: