- Рекруты, внимание! – сержант нетерпеливо мял пачку сигарет: -
Вам дается двадцать минут на перекурить и оправиться. Через
двадцать минут все стоим здесь, так как, через тридцать минут мы
садимся в поезд и следуем дальше. Никого ждать не будем, кто
отстанет – последствия вы знаете, все контракт читали, все
грамотные.
Санкция в контракте за его нарушение было столько, что проще
было застрелиться сразу. Поэтому через двадцать минут большинство
рекрутов топталось возле сержанта, лишь от дальнего края станции,
где располагалось несколько киосков с едой и выпивкой, бежала пара
человек из нашей команды. Неожиданно, но следующим поездом
оказалась новая электричка, а через три с половиной часа еще одна.
Как я понял, это делалось, чтобы военное ведомство не
заморачивалось билетами и прочими воинскими перевозками, так как
военные в пределах генерал-губернаторства на электричках ездили
бесплатно. В любом случае, вечером наши железнодорожные мытарства
закончились. Уже в темноте мы, с натертыми, о деревянные скамейки
электровагонов, автобус задницами, загрузились в раздолбанный
автобус, предвкушая скорый ужин и отдых на кроватях, но не тут то
было. Мы ехали куда-то, по разбитой дороге всю ночь. Я не знаю, на
что ориентировался водитель, за все время пути я не видел ни одного
огонька, но, в конце концов мы куда-то доехали.
Очнулся я уже на рассвете под крик сержанта:
- Команда «К машине» кому дана?! Встали, жопы ленивые!
Когда всех смогли растолкать и выгнать в зябкий, прохладный
рассвет, автобус, обдав нашу кучку, жавшихся друг к другу, парней,
клубами вонючего, черного дыма, укатил куда-то, а нас погнали к
зеленым, помятым воротам, с металлическими красными звездами,
которые были не входу уже лет пятьдесят.
За воротами располагался пыльный плац, окруженный двухэтажными
зданиями, чьи члены зияли многочисленными трещинами и свежей
побелкой. По углам части стояли невысокие вышки с металлическими
скворечниками наверху, периметр части был огорожен бетонным забором
высотой в два с половиной метра, а за забором виднелись крыши
нескольких ангаров.
- На месте стой, раз-два! Налево! Смирно! – заорал сержант,
когда мы поравнялись с домиком, у входа в который висела табличка
«Штаб».
На крыльце показался невысокий, круглый, как резиновый мячик,
весь какой-то упругий, улыбчивый майор.