Кто знает? Но еще совсем недавно даже об этом поселке, знали
очень немногие. Дорога, которая как считается относящаяся к тому
самому Панамериканскому шоссе, заканчивалась примерно в трехстах
километрах от поселка. И фактический разрыв превышал не сто
километров, как сейчас, а все четыреста с лишним. И хотя, сейчас
многие склоняются к тому, что разрыв составляет не сто, а всего
лишь восемьдесят километров, но попробуй их преодолей, через
джунгли, кишащие дикими животными, ядовитыми растениями, болотами и
горными перевалами. Впрочем, все это лирика.
Я не помню своей смерти, наверное, это не самый приятный момент,
который стоило бы запоминать. Впрочем, помимо этого из памяти
вылетело многое, принадлежащее бывшему владельцу этого тела, точнее
сказать последние несколько дней, начисто стерты из его памяти. Но
учитывая то, как он вел себя с самого детства, меня ничуть не
удивляет факт того, что ему объявили вендетту, или по простому –
кровную месть.
Пожалуй стоит рассказать немного о себе. Точнее о том, в чьем
теле я сейчас нахожусь. Моя раса называется – самбо. То есть
потомок индейца и негритянки. У меня смуглая кожа, слегка
приплюснутый нос, и имеется некоторое сходство с выходцами
Африканского континента. Но назвать меня натуральным негром,
пожалуй нельзя. Помните Дуэйна Джонсона – Люка Хоббса из фильмов
«Форсаж», или например Лудакриса – Теджа Паркера из той же
франшизы. Они как раз яркие представители Самбо. Хотя до Хоббса по
комплекции, мне конечно далековато, но на щуплого паренька
принимавшего ставки на гонки, и хорошо разбирающегося в
компьютерах, я похож довольно сильно. Правда, учитывая то, что на
дворе начало шестидесятых, компьютеры представляют собой скорее
огромные здания с кучей оборудования, и крохотной памятью. В общем
даже такой юзер, каким был в прошлой своей жизни я, сейчас бы сошел
за профессора какого-нибудь Университета, появись в это время, хоть
один нормальный компьютер.
Но пока, я всего лишь Уго Веласкес – семнадцатилетний парнишка,
из всеми забытого городка Явиса, расположенного в неподалеку от
Дариенской дыры, непроходимых джунглей на границе с Колумбией. Где
даже невозможно проложить дорогу, чтобы соеденить в одно целое,
самое протяженное шоссе в мире.
Я родился в довольно зажиточной и можно сказать влиятельной
семье. Отец владел банановыми плантациями в верховьях реки Чико,
раскинувшихся примерно на трех десятках гектарах освобожденной от
джунглей земли, расчищенной благодаря помощи индейцев Семако,
выходцем одного из племен которых он и является. Именно здесь, на
плантации, я сейчас и нахожусь прячась от преследования разъяренных
кровников, жаждущих мести, зализывая свои полученные от них
раны.