Как итог, из без того бедное население, вообще впало в кому, и
начальство решило, что стоит перебраться южнее к более крупным
городам, где возможностей разжиться деньгами гораздо больше.
Проблема состояла еще и в том, что в Никарагуа сейчас не было
больших городов. Если в городе больше десяти тысяч населения, он
уже считался крупным. В том же Манагуа население едва приближалось
к ста тысячам. А других городов с таким населением просто не
существовало. Поэтому если в каком-то городке и имелся банк, то
банком он был скорее по вывеске, а на деле представлял собой, нечто
напоминающее районную сберегательную кассу как в СССР. В один из
дней, усадив нас на несколько грузовиков, отправили куда-то на юг.
В отличие, от большинства остальных бойцов, я совершенно не знал
местности. Та карта, что была у меня до въезда в Матагальпу куда-то
быстренько испарилась, а покупать новую, было просто не на что, да
и по большому счету незачем. Сбежать отсюда, находясь в центре
страны, было просто нереально, а полагаться в таком случае на
удачу, означало, неминуемый провал. Поэтому я пока терпел, старался
особенно не высовываться, и просто ждал удобного момента.
Первый достаточно крупный город, где мы занялись экспроприацией
неправедно нажитых средств, был Эстели. В этот раз силами
командовал, какой-то довольно умный военачальник. С севера, на
город были направлены основные силы партизан, а два взвода, в одном
из которых находился и я, дождавшись, когда в бой ввяжутся все
находящиеся в городе войска, спокойно заехали с юга на четырех
грузовиках, где разделившись на две части, подъехали к двум банкам.
Один, из которых располагался в центральной части города, второй,
чуть севернее. Тот который находился в центре, взяли без единого
выстрела, просто вошли в абсолютно пустое помещении, которое
конторские работники, просто не успели закрыть, в связи с
нападением, и выгребли все имеющиеся в кассах деньги. Как банкноты,
так и всю мелочь. Последней оказалось особенно много, пришлось
задействовать два мешка, и в итоге вес мелких монет превысил
тридцать пять килограмм. Банкнот, оказалось значительно меньше,
всего-навсего около пяти тысяч кардобов – так называлась местная
валюта.
Севернее находилась ссудная касса, из которой как раз собирались
увозить деньги в банк. Говорили, что пришлось немного пострелять,
но фактически, кто-то донес до начальства, что деньги, как раз
грузят в одну из машин, стоящих у входа, и кто-то предложил,
подождать как закончится погрузка, и просто забрать выручку вместе
с транспортом. Так оно и вышло. И стоило только этим двум взводам
загруженным деньгами, покинуть город, как и основная масса
партизан, тут же начала отступление. Потери разумеется были, но не
критичные, по словам командования. Хотя если им верить то
некритичными считались потери не превышающие сотни человек. Людей
здесь не жалели. А зачем, если в любой момент, можно было поставить
под ружье любого крестьянина, или случайно зашедшего путника, как в
свое время сделали партизаном меня. Правда и выручка составила
довольно скудные суммы. В итоге, следующие два месяца нам в
качестве денежного содержания, выдавалась исключительно изъятая в
банке мелочь, а все собранные в результате экса крупные деньги
сразу же исчезли в неизвестном направлении. Впрочем и мы, и местное
население городка, в котором мы обитали, были рады и этому. Все же
какое никакое, а поступление денег, жить то как-то нужно.