Вначале, я не хотел этим заниматься, но с другой стороны, это
гарантировало мой скорый отъезд из Чинандега, а на душе было очень
неспокойно. Национальная Гвардия хоть и была заперта в казармах, но
никто почему-то не подумал о том, что в каждой из них имеются
телефоны. Тот же телеграф был оцеплен, но никто даже не собирался
повреждать линии связи. В общем везде присутствовала некая
безолаберность. Именно поэтому я и вызвался в надежде, как можно
быстрее уехать отсюда, и лучше пересидеть оставшееся время, на
сухогрузе. Вначале я выезжал из города в составе колонны, но уже
спустя десяток километров пути, пришлось остаться одному. Мне
достался грузовичок, похожий на тот, что находился во владении моей
бывшей семьи. Но в отличии от него, этот был убит до такой степени,
что стоило только чуть поднажать, как он тут же начинал чихать изо
всех сил, и грозился заглохнуть. В итоге, в один прекрасный момент
он просто встал, отказываясь заводиться. Тут меня обогнал очередной
грузовичок, из которого вылез Отто Каско, которого к тому времени я
уже знал. Меня представляли ему, как меткого стрелка, разобравшись,
в чем дело, он предложил наиболее ценную часть груза закинуть к
нему, а с остальным отправиться самому. Большая часть охраны,
вместе с большей частью груза, пересели в его грузовик. Мне же
оставили пару мешков с какой-то мелочью , несколько мешков с
одеждой и какую-то сумку с документами взятую из офиса Национальной
Гвардии, и одного бойца в качестве охраны. После чего, предложили
не волноваться, потому что Город и дорога к побережью находится под
контролем Сандинистского Фронта Национального Освобождения, и
потому опасаться мне нечего.
Делать было нечего, и потому стоя на обочине, я копался под
капотом, отвлекаясь время от времени проезжавшую мимо технику.
Никто не обращал на меня особого внимания. Точнее меня несколько
раз узнавали, махали руками, и кричали, что-то ободряющее, но видя,
что я занят ремонтом, проезжали дальше. Тем более, что судя по
песням доносящимся до меня, большая часть людей были навеселе,
похоже добравшись до спиртного. Еще несколько позже, вдруг
обнаружилось, что моего сопровождающего простыл и след, в то время,
как в кузове, вдруг обнаружилась пропажа одного мешка с деньгами,
взятыми из кассы какого-то магазина, и откуда-то появился карабин
Симонова. Похоже, мой напарник решил, что хватит с него войны, и
подцепив с собою мешок с деньгами, и оставив свою винтовку, за
которую могли и расстрелять увидев ее у простого крестьяника, дал
деру.