Выходит, что во всем виновата я?
— В смысле? Значит, пока я буду воодушевленно грызть науку, ты, как Хатико будешь меня ждать?
«Поимев половину Рексема» — этого вслух не произношу. Нильс не придурок, прекрасно читает между строк.
— Ты немного перегибаешь, детка.
— Не перегибаю. Давай просто разойдемся, без планов и обещаний? — Ответа от своего экс я так и не дожидаюсь.
Обнимаю Калеба и, вздохнув чужой сладкий парфюм, быстро отстраняюсь.
Слишком много впечатлений для одного дня…
— Котёнок, — хриплый голос Нильса застает меня в дверях: — Удачи в Уорлдс Энд.
— Спасибо, тигрёнок, — шепчу я, зажимая пальцы в кулак, как мы делали в детстве.
Двоякое ощущение: горечь от предательства и желание сохранить светлую память о нашей дружбе.
Это же Калеб, черт его подери, Нильс! Мой вечный защитник, мой первый поцелуй на спор в четырнадцать лет, моя первая любовь, мой первый секс, мои веселые уикенды…
— Бай-бай! — удивительная эта Анна… я ее защищала, а она, как стервятница, подкралась из-за угла в надежде застать меня разбитой и сломленной.
— Всего хорошего, — произношу спокойным голосом, от чего новая пассия Нильса давится желчью. — Совет: тебе, конечно же, не очень важно мое мнение, но духи нужно сменить. Тебе же не сорок.
♥ ♥ ♥ ♥ ♥
— Милая, я понимаю, что ты, как истинная леди всегда опаздываешь, но едва ли это будет уместно в первый же день общего сбора в Уорлдс Энд. Линдсей наверняка рассказывала тебе о строгости ректора Дженсона?
Эх, если бы…
— Жена моя, мать моего нерасторопного и своенравного ребенка, перестань нагнетать обстановку, — шутливо ворчит папа, умудряясь поцеловать меня и маму в щеку. — В день поступления студенты стекаются в кампус аж до самой ночи. Это нам с Рексема рукой подать…
— Па, спасибо за намеки на черепаху, — ухмыляюсь я, тщетно пытаясь найти зарядку от телефона.
С самого утра и весь день как-то наперекосяк.
Не люблю сборы.
У меня нет абсолютно никаких причин для волнения, но пальчики ощутимо покалывает. Видимо, это предвкушение чего-то нового и из-за того, что уже через пару часов я наконец-то увижу свою пропавшую занозу и стребую объяснения ее странного поведения.
К моменту, когда чемодан утрамбован в багажник, а родители уже тысячу раз обняли меня с такими скорбными лицами, будто бы я еду не в один из лучших университетов, а как минимум на северный полюс к оленям и белым медведям, предчувствие чего-то странного усиливается во сто крат.