***
Помню, как в тот момент закатила глаза и подумала, что Женя никогда мне ничего не вернет. Дурак, что ли? Я просто могла остаться на улице. Но вместо этого ОН остался рядом со мной и теперь вел себя, как мамочка в квадрате. Два года под надзором – самый худший кошмар в жизни. Уверена, мужчина делал это, чтобы выжить, а не из-за заботы. С чего бы моя судьба его хоть немного волновала?
— Ненавижу тебя, — прорычала ему прямо в глаза.
— Знаешь, Марина, — с каким-то неожиданным удивлением хмыкнул тот, — полностью разделяю твои чувства!
— Так вали с моей квартиры! Я тебя не держу! — процедила по слогам, на всякий случай указав пальцем на дверь. Вдруг забыл, где она. Деменция и все дела. Пялился он на меня, во всяком случае, так, будто на какое-то время забыл о сути разговора. Особенно, когда на губы смотрел.
— Может, ты забыла, но она теперь моя, — от низкого бархатного тона с нотками хрипотцы внутри меня просыпался самый настоящий демон. Как я его ночью не придушила? Не знаю! Пока я боролась с криминальными желаниями, Женя подошел вплотную, внаглую сжал мои кисти одной рукой, пока другой рылся в МОЕЙ сумке и доставал из нее ключи от машины. Коварно покрутил ими перед моим носом: — Это тоже мое. Больше ты ее не увидишь. Не хочу опознавать твое тело по моргам. Увы, у меня нет черного костюма.
— Но, — на глазах появились слезы. Как же я любила свою «вишенку». Последний подарок от мамы на восемнадцатилетние. Она сидела в ней, она сама ее выбирала. Самое дорогое, что было в моей жизни! И речь вообще не о деньгах. — Ты не можешь… Она моя. Моя!
Женя вдруг замер, лицо его вытянулось. Не готов был к женским слезам? Ха, получай, идиот. Сам напросился! А потом он медленно наклонился к моим губам, и я опешила от шока.
— Что ты?.. Гхм… — мысли сбились, слезы высохли, сердце в груди забилось в бешеном ритме.
— Как и думал, — едва слышно хрипло прошептал он, отчего я услышала запах табака и кофе, — пила. И села за руль, идиотка!
Он резко отстранился, будто бежал от чего-то. Только тогда я смогла дышать.
— Не я вела машину. Не ве-ла! — самой было мерзко, что приходилось оправдываться, но… Что поделать? На кону стояло нечто более ценное. И, увы… Женя был прав. В своем же доме теперь гость именно Я. Он тут босс. Он устанавливает правила.
Женя замер на месте, по лицу его прошла тень: