— Это же дети! Открой дверь!
— Там психи! Они убьют нас! Я не хочу умирать!
Понимание, что этот придурок хочет обречь детей на смерть, как и
то, что Михаил сейчас спасает людей, возможно даже этот жиртрест из
их числа, наконец выбило всю неуверенность из Миланы, вместо нее
пришла злоба.
Ей резко стало плевать, сон это или реальность, перед ней встала
задача открыть дверь и выполнить ее она собиралась любой ценой.
— Если не откроешь, я прибью тебя!
Не став слушать ответ толстяка, она словно фурия набросилась на
него, раздавая звонкие пощечины, царапая лицо и пиная ногами.
Толстяк не растерялся и сильным толчком опять опрокинул Милану
на пятую точку.
За дверью послышался стук еще сильнее и злой голос Михаила.
— Сука! Как же ты не понимаешь, на улице одни психи, их нельзя
впускать сюда! Они жрут людей! Ты хочешь сдохнуть?!
— Ты ублюдок, как ты можешь о таком говорить, когда снаружи дети
просят о помощи?! Да я уверена, тебя Миша тоже спас и ты вот так
поступаешь?
Поднявшись с пола, милана опять бросилась в атаку.
В этот раз, толстяк решил не мелочится и размахнувшись, отвесил
Милане смачную пощечину, от чего та в очередной раз оказалась на
полу, а из уголка ее губ показалось красное пятно.
— Ты не оставляешь выбора, мне придется связать тебя и держать
так до приезда полиции.
Он был настроен серьезно, и уже подходил к Милане чтобы схватить
ее, но та лишь злобно улыбнулась глядя на него.
— Три раза! Ровно столько ты опрокидывал меня на пол, Миша и за
меньшее готов покалечить любого, кто меня обидел, а учитывая то,
что ты запер дверь и не хочешь ее открывать, обрекая детей на
верную смерть, думаю я не смогу его остановить.
Словно по щелчку пальцев, после ее слов, за ближайшим стеллажом
послышался звук бьющегося стекла, а через пару секунду он
наклонился и рухнул, показывая за ним красного от злости
Михаила.
— Тебе пиздец, жирный!
Как только я ворвался в магазин, первым что мне бросилось в
глаза — это валяющаяся на полу Милана, с небольшим кровавым
подтеком на губе.
— Тебе пиздец, жирный! — до этого ещё был шанс, что я прикончу
его быстро, но теперь мне хочется сделать это максимально
болезненным способом и даже если Милана захочет меня остановить —
не поможет.
Законов больше нет, человечества тоже — ничто не сможет удержать
мой гнев на этого ублюдка!