— М-да. Конкуренты, мать их, — буркнул Седой.
— Но я думаю, за Летовым с его афганцами нужно присматривать.
Чтоб какой-нибудь херни не наворотили.
— Ну вот, давай, Косой. — Обернулся к нему Седых, —
присматривай.
***
На следующий день я должен был встретиться с остальными
мужиками, чтобы поговорить обо всем, что случилось вчера. По нашему
обыкновению встречались мы у Ефима Иванцева. Ефим — парень двадцати
трех лет, снимал однокомнатную квартиру в доме, в районе улицы
Маршала Жукова.
Такой же обстрелянный на войне, как и Женя, он при этом,
отделался довольно легко: лишь несколько осколочных ранений. Легкий
его характер помог Ефиму уберечься от тяжелого отпечатка войны.
Однако но была тут и другая сторона — Ефим, предоставленный сам
себе, совершенно не мог организоваться и вечно влипал в
неприятности. После дембеля он несколько месяцев болтался без дела,
пока не познакомился с Женей, и тот не дал ему дело, которого Ефима
больше, чем устраивало.
Вспыльчивый и резкий на слова Ефим нашел себя в роли вышибалы.
Казалось бы, стоит ли держать такого человека в серьезном охранном
бизнесе? Я считал, что стоит, ведь Ефим, если его правильно
направить, мог быть очень исполнительным и верным, а самое главное
— всегда горой стоял за своих.
Проехав по улице Розы Люксембург, я свернул направо, поехал вниз
и завернул во двор нескольких пятиэтажек. В одной из них и жил
Ефим.
Оттаивало. Февраль в Краснодарском крае, как всегда, был
капризен: то бабахнет мороз, и городская слякоть обернется черной
коркой льда, то ударит плюс десять, и вся эта “красота” потечет по
улицам неприятными черными ручьями. Сегодня случился второй
вариант.
Под песню Егора Летова “Все идет по плану”, я въехал во двор,
покатился по сырой от слякоти асфальтовой площадке. Объезжая
выбоины, погнал пятерку под стену хрущевки, поближе, к Ефимовскому
подъезду.
Конечно, после стольких лет, память мне изменяла, и если адрес я
запомнил просто визуально (все же Армавир я знал хорошо), то вот с
подъездом и номером квартиры было туже.
— Либо третий, либо шестой, — пробормотал я себе под нос, глядя
на грязный падик многоэтажки. — Третий этаж, правая дверь.
Ну, два варианта, это не десять, и потому я решил, что разберусь
и так, на месте. Решил начать с подъезда номер три.
В колонках читал свои стихи мой певец-однофамилец Летов: