– Не думаю, что это сейчас имеет значение, – ответил я,
покосившись на девчонку. Голубые, невинные глаза хлопнули
ресницами, и девочка неловко раскрыла губы в непонимании. – Как
тебя зовут?
– Двадцать шестая Хару, – ответила она.
«…И от неё нельзя так просто отвернуться, нельзя так просто
убежать», – подумал я.
Она была слишком невинной для этого места. Как она, черт подери,
сюда попала? Не в силах сдержать раздражение, я шумно выдохнул.
Почему человек с моим мировоззрением должен натыкаться на
беспомощных детей в этой мясорубке? Очередная ловушка Башни или
попытка проверить меня? Я был безразличен к чужим смертям.
– Это уже несерьезно, – вслух подумал я.
– Что, простите? – вежливо спросила девочка.
Эта девчонка напоминала мне человека, которого я старательно
пытался забыть. Её добрый взгляд и даже ненавязчивое поведение…
любой другой на её месте сразу же попросил о помощи, но она этого
не делала. Я опустил взгляд на черный меч в её руках, и девушка,
заметив это, прижала его к груди, должно быть подумав, что я хочу
его забрать.
Стало неловко.
Неужели она сделала проделала эту дыру в земле из-за этого
меча?
Я обернулся на Ящера и откашлялся в кулак. Тратить силы на эту
битву не имело никакого смысла, Ящер был довольно силен, а я только
подставлял себя… но признаться, я всегда был азартен.
А ещё я мог умереть в любой момент, так что захотел кое-что
спросить у Хару:
– Ответь всего на один вопрос, Двадцать шестая Хару, ты веришь в
судьбу?
Этот странный меч в её руках, этот невинный взгляд, и доброта,
которую она источала… Даже не знаю, сколько чепухи залезло в мою
голову. Она не сильна, я ничего не знаю о её потенциале. Может
быть, она станет надежным союзником в будущем, а может обузой, от
которой придется избавиться. Зато я был уверен, что она не будет
нападать на меня только потому что так написано в правилах, а это
уже плюс. Ну и, пожалуй, никто не попадает в Башню просто так. Если
у неё сила, которая способна проделать дыру в земле, я её
использую, а если дело в мече... Очередной взодх. Во всяком случае
марать руки о девчонку худшее, что я мог сделать сейчас.
– Верю ли я в судьбу? – нежные губы разошлись в растерянности.
Она не понимала, о чем я говорил.
И ведь точно, не каждый в Башне был достаточно грамотен, чтобы
понимать настолько абстрактные вещи. В её глазах так и читалось, "о
какой судьбе шла речь?", "что это такое?", "почему ты меня о таком
спрашиваешь?". Клянусь, мне даже стало неловко в очередной раз.
Наверное, так чувствуют себя родители, когда ребенок задает им
неудобный вопрос.