Из лимузина выбрался Косыгин, его непривычный узорчатый свитер
дополняла диковинная тирольская шляпа, но без перьев, и…
Глушков, вполне узнаваемый по фотографиям из учебника.
Мог бы догадаться заранее! Хорошо, что теперь я знал его
имя-отчество. И плохо, что не прихватил свои наброски по тематике
МИРа.
Пригляделся внимательнее…
Первое, что бросилось в глаза при виде академика, это огромный,
непропорционально широкий и высокий лоб гения. Из-за этого
казалось, что в его облике доминируют два треугольника. Первый —
сужающегося книзу лица, и на нём второй — массивного, даже немного
гротескного носа. На этом фоне терялись даже очки в толстой оправе,
крупные губы и сползающие небрежными космами чёрные, зачёсанные
назад и в стороны волосы.
Глушков явно не знал, чего ожидать, поэтому оделся по
возможности универсально: тяжёлые ботинки, костюмные брюки, рубашка
с галстуком, поверх неё тонкий серый пуловер. Можно отправляться в
лес, но и на совещании в министерстве особо стыдно не будет.
Алексей Николаевич кратко представил меня как журналиста Петра
Воронова, сына хорошего друга.
Я подыграл, промямлив:
— Всегда мечтал увидеть такого известного человека, как
Виктор Михайлович.
Впрочем, Косыгин и Глушков задерживаться не стали. Присев на
скамейку, ловко намотали принесённые местным каптенармусом
портянки, натянули сапоги, штормовки и, не прекращая беседовать о
чём-то своём, бодро попёрлись в лес с корзинками наперевес.
Вот только меня премьер небрежным жестом отправил к мангалу.
Вероятно, приглядывать за шашлыком вместе с поваром, охранниками и
водителями.
М-да, достойная компания…
Зачем только переодевался?..
Хотя…
Какого лешего!
Корзинку — в руку, грибов и на меня хватит!
Товарищ Смирнов на минуту завис — раздумывая, что делать — чуток
потоптался в нерешительности, но остался у мангала. Думаю, он знал,
что территория огорожена и неплохо охраняется, хотя я до её границ
так и не добрался…
Что способно успокоить нервы лучше осеннего леса?
Его тихая умиротворённость может вправить мозги даже мартовскому
зайцу, не то что двадцативосьмилетнему инженеру из будущего.
Небольшие лужки вдоль реки в ровном, будто расчёсанном ёжике
отавы[24] перемежались с островками молодого березняка, задорно
желтеющего на фоне густой синеватой хвои сосен. Под ними уже
поникшая от первых заморозков трава едва скрывала богатые россыпи
обабков[25]. Можно было ломать только самые крепкие, не отходя от
слегка размокшей тропы далее пары шагов…