«Показать? Кому? Кто из нас бредит?! Он вообще про что говорит?
Надо потянуть время за общими фразами…», — мелькнула мысль, но
вслух спросил:
— Простой текст?
— Математический конечно, — Глушков покровительственно
заулыбался, наверное, классифицировал меня как «тупого»
журналиста. — Ну… Формулы там всякие, уравнения. В следующей
пятилетке это уже будет доступно.
— А с обычными словами можно работать? Распознавать, потом
редактировать?
— В смысле: сможет ли ЭВМ писать стихи? — академик
понял меня сильно по-своему. — Увы, язык лирики куда сложнее
математики. Придётся создать настоящий, полноценный искусственный
разум, который будет равен нашему. Вполне вероятно, что уже в этом
веке машина превзойдёт человека и сама сможет писать романы или
доказывать теоремы![27]
— Но это же невозможно в ближайшие лет пятьдесят как
минимум! — опешил я и от удивления положил обратно на тарелку
только что подсоленный кусочек помидора.
— Эх, Петя, ты не работал с нашей новой машиной — МИРом.
Это настоящий прорыв, нам уже удалось воплотить примитивный
искусственный интеллект в электронике.
Тут Глушков явно оседлал своего любимого конька и минут десять
рассказывал про схемы рекурсивных определений, персептроны,
формульный вычислитель, структурные интерпретации и прочие
дедуктивные теории.
Слушал я это буквально с широко раскрытыми глазами. Потому как
от компьютера привык ждать решения совсем других задач. Однако
академик объяснял с такими энтузиазмом и убеждённостью, что на
минуту показалось: это мой мир пошёл в развитии ЭВМ ошибочным путём
тупых «числогрызок».
Вклиниться в эту «Ниагару мысли» мне было совершенно невозможно,
пришлось Косыгину — который заметил моё недоумение! — спасать
положение.
— Виктор, погоди, совсем испугал Петю умными
словами, — Алексей Николаевич поднял стопарик. — Давай за
твой МИР.
Дружно чокнулись, выпили, закусили шашлыком.
Кто вообще придумал глупость об обязательных огурцах после
водки? Так делают только коммунисты — горячее и только горячее!
Но — ближе к делу!
Наконец-то в разговоре появилась пауза, во время которой я мог
«приземлить» витающего в высоконаучных эмпиреях академика.
— Почему не добавить в комплект вашего МИРа жёсткий диск
для записи и считывания программ и фиксирования результатов?
— Такое устройство будет слишком сложным и дорогим, —
начал разъяснять мне — как школьнику младших классов —
Глушков. — А МИР — это же по-настоящему персональная машина, с
ней оператор будет постоянно общаться в режиме диалога.