– Домой меня вези, не надо мне врача, –
устало произношу, нет сил на препирательства, ни на что нет сил. – Я живу по адресу,
по которому ты собирался ехать завтра, если что. А то мало ли, перепутаешь с
перепугу, куда вести очередную пассию, – все–таки не сдерживаюсь от колкости. –
У нас еще годовщина должна была быть!
– Знаю, малыш, – Алексей кладет свою руку
поверх моей, – у меня даже подарок есть.
– Клешни свои убери! – истерично визжу. –
За дорогой лучше следи!
– Мое предложение устроить тебя на работу
все еще в силе, – как ни в чем не бывало произносит Власов, – в другое
приличное место тебя все равно не примут. Либо так и будешь в кофейне своей прозябать,
либо курьером придется идти работать, у нас даже в секретари не берут без
опыта.
– Я так скоро начну думать, что это твоих
рук дело, что лично меня нигде не берут, – отвечаю мрачно.
– Хм, – неопределенно хмыкает Власов, –
моих не моих, а все же рассмотри предложение.
– С чего такая щедрость? – выгибаю бровь.
– Даешь взятку, чтобы не ходила к твоей жене? Эй! И куда ты едешь?! – только
сейчас понимаю, что мы проскочили нужный поворот. – Все–таки забыл мой адрес?!
– Мне сложно его забыть, если учесть, что
я оплатил квартиру.
– Еще один тонкий намек на то, кто у нас
великий красавчик, а кто ничтожество, – раздраженно закатываю глаза.
А самой становится ужасно гадко на душе.
Вот потому–то женщине и надо быть независимой от мужчины. А то еще с утра он
весь такой заботливый и щедрый кавалер, а вечером: «Знай свое место, милая».
– Нет, всего лишь констатация факта. Тобой
сейчас управляют эмоции, должен ведь кто–то рассуждать здраво.
– Ты потому даже не оправдываешься, да?
Мол, а смысл? Одного не пойму, чего ты со мной носишься?
– Мы приехали, – говорит Власов вместо
ответа. – Сиди на месте, сейчас помогу выйти.
– Погоди! Но это больница! – верчу
головой. Препираясь с Алексеем, я не смотрела по сторонам. – Мы так не
договаривались!
Но он меня не слушает, открывает дверь и
тащит наружу.
– Ты таким образом совесть очищаешь? Зачем
ты меня сюда привез? Мне всего–то надо домой, поесть и поспать. Еще можно
разодрать несколько подушек в клочья, предварительно прикрепив к ним твои
фотографии.
– Нравится мне твой боевой дух, Настенька,
– ухмыляется Алексей. – И да, можешь приписать мои действия к акту очищения
совести. Все–таки я тебя влюбил в себя, должен теперь позаботится, а то мало ли
что.