– Граф, а мы не знали, что у вас служит знаменитый нынче пекарь,
– внезапно сказал Слава, а я фыркнул. Служу? Я никому не служу, что
бы он себе там не нафантазировал.
– Увы, но Фер не служит мне, – улыбнулся граф Константин, щуря
глаза. – Я бы не отказался, конечно. Но вряд ли он согласится.
Господин Фер лишь работает со мной по контракту. И очень выручает
меня этим.
Граф кивнул Славе, и тот повторил за ним жест. Однако было
видно, что он не верил, что какой-то простой пекарь сможет помочь
такому, как Демидов. Но не будем его переубеждать.
– Мы сталкиваемся всё чаще и чаще, Фер, – сказал Антон,
спускаясь с лестницы и подходя ко мне. – Это уже походит на
закономерность. Думаю, всё же нам нужно зайти к вам в пекарню и
воспользоваться советом о покупке выпечки. Если уж сам граф Демидов
желал бы с вами работать, то и мы должны успеть отведать вашу
выпечку до того, как вас кто-нибудь переманит.
– Успеете, потому что я не планирую никуда уходить, – с улыбкой
сказал я.
– Тогда до встречи, – сказал Антон, становясь серьёзнее
буквально глазах. – Увы, работу нужно выполнить. Граф, ждём вас у
ворот.
Антон сказал это напоследок и ушёл вместе со Славой и уже
замечаными мной девицей и танком. Идите-идите. Надеюсь, что мы не
вскоре с вами увидимся.
– Фер, пойдёшь с нами? – вдруг спросил меня оставшийся
Максимка.
Граф от такого посмотрел на своего сына, как на неразумное дитя.
Вроде и “убил” врага, но задает такие странные вопросы.
– Увы, Максим, но у меня дел по горло. Да и уже глубокая ночь.
Боюсь, что мои сотрудницы будут волноваться, – сказал я. – Да и что
мне делать в вашей войне? Я простой пекарь. И всё, что мог, я уже
сделал.
Максим нахмурился, будто не подумал об этом. А я улыбнулся такой
наивности.
– Фер говорит правду, Максимилиан. Мы и так задержали нашего
дорогого пекаря, – я ухмыльнулся такой характеристике. – И нам
пора. Фер, спасибо большое за твою помощь. Надеюсь, что такого
больше не повторится.
Я хмыкнул и посмотрел на уже готового к погоне Константина.
Сейчас он напоминал одного моего знакомого. Графа Лабелуса. Этот
пёс, как его называл брат, являлся чистейшей местью, насилием и
смертью для тех, кто выступал против него. И не было у него
милосердия к врагам.
И в графе Демидове я сейчас видел отражение Лабелуса, который
был готов гнать Леонтьева к смерти. Изматывая и не давая
передышки.