Океан стал затихать, пропуская новые
звуки: чье-то дыхание, шорох одежды, металлический скрежет,
странные постукивания. Лиз заставила себя снова открыть глаза,
узнавая в ярком пятне инквизитора Маркуса, сидевшего возле кровати
на стуле, а в пустом пятне – сестру Грега Андре, которая что-то
увлеченно разбирала, сидя за небольшим госпитальным столом. Маркус
подался вперед, явно собираясь что-то спросить, и Лиз малодушно
закрыла глаза.
Сейчас был самый подходящий момент
просить о смене веры.
«Адер Маркус… Я бы хотела принять
единственную истинную веру, не отказывайте умирающей душе»… И в
голосе добавить дрожи, чтобы понял, как страшно быть
дореформисткой.
Сейчас был самый подходящий момент
простить разрешения на брак с Грегом.
«Адер Маркус, не позвольте нашим
душам расстаться навек, свяжите их таинством брака»… Когда
умираешь, возможно невозможное…
Только это крайне несправедливо по
отношению к Грегу – она умирает, зачем ему ненужный траур? Пожалуй,
единственное, что стоит сделать, так это исправить завещание.
Точнее составить новое. Грег не примет её земли и деньги. И Брок
возмутится – откажется. Но если завещать им обоим, поровну,
возможно, они примут её наследство. Не королю же отдавать её земли
и деньги.
Кто-то взял её за руку
обжигающе-горячими пальцами. Или это она настолько замерзла?
– Кхм… Лера Элизабет… –
обманчиво-мягкий голос – инквизиторы не бывают мягкими или добрыми.
Адер Маркус закашлялся. – Лера Элизабет, я отец Маркус…
Он еще специально выделил голосом
слово «отец» – забавно, словно мысли её читал, где она его называла
неподобающе.
– Лера Элизабет, как вы себя
чувствуете?
Она заставила себя открыть глаза и
улыбнулась. Во всяком случае, она надеялась, что улыбка у неё
получилась – она не чувствовала губ, не чувствовала их движений,
все лицо онемело, как и большое, непослушное тело – оно где-то
было, но отдельно от Лиз:
– Спасибо… Я чувствую себя…
Замечательно… – язык заплетался, слова звучали невнятно, но отец
Маркус довольно кивнул. Зато Андре крайне громко отложила в сторону
отвертку и, кажется, разобранный фиксатор:
– Довольно глупо лгать о собственном
самочувствии, лежа на больничной койке. – Она с укоризной
посмотрела на Лиз.
Отец Маркус вступился за неё:
– Андре, мало кому нравится выглядеть
слабым. Лера Элизабет боец, ей тяжело признаваться в недуге,
временно отправившем её на больничную койку.