В голове Марка болью взорвались
видения каких-то рун, татуировок, еще чего-то непонятного. Он
вздрогнул – он старался как можно реже забираться в голову своего
бессменного помощника и почти единственного друга, и потому
признание Брендона стало для него неожиданностью. Действительно,
даже лезть в память глубоко не пришлось – желание уничтожить
менталиста было слишком ярким и сильным. Надо же, он, оказывается,
не знал Брендона. Тот криво улыбнулся и махнул рукой в сторону
перевязочного стола:
– Иди, тебя там заждались. Не забудь
– потом тебе снова будут капать «Виту». Я сейчас займусь бумагами,
потом заеду и заберу тебя домой, а потом поеду к лерам
Ренарам-Хейгам, которым ты меня сдал в аренду... Не теряй!
Последние слова прозвучали почти как
насмешка – Марку бы самого себя не потерять в общем гуле сознаний.
Кажется, его время пришло – зря лера Виктория его тогда
спасла...
Брендон поспешил прочь – состояние
Марка его, если честно, пугало. После стазиса он невероятно
изменился – стал раздражительным, не замечал очевидного, как
сегодня с кольцами, хватался за голову, словно она раскалывалась от
боли, чаще отказывался выполнять свою работу, как вчера, например.
Брендон задумался: может, дело не в стазисе? Может, дело в лере
Виктории и гри-гри, которым она воспользовалась, чтобы спасти
Марка? И тогда, получается, все дело в том, что возможности Марка,
как менталиста, многократно возросли? Тогда стоит поспешить со
своей местью, пока вообще есть кому мстить. Зря, что ли, он столько
лет готовился? Ему сейчас не до каких-то лер, нер и кер. Ему бы
только успеть с местью.
Он свернул в боковой коридор
госпиталя и с удивлением заметил, что кера Андре снова сидела под
дверьми палаты. Она своими бросавшими вызов обществу короткими
пурпурными волосами в белом холодном госпитальном коридоре со
спешившими куда-то блеклыми больными и сиделками в тусклых серых
униформах походила на экзотическую бабочку: слишком яркая, заметная
и хрупкая. Последняя его мысль возникла зря – Брендон знал свою
слабость: лезть со спасением куда не просят. Андре была хрупкой, но
отнюдь не беззащитной, так что… Не бывать Марку свахой. Андре
услышала его шаги, обернулась и расцвела улыбкой – у неё она была
удивительно приятная и, главное, честная. И не понять, за что же
теплую, как звездочку, Андре выставили за дверь? Он подошел ближе,
напоминая себе, что звезды еще и весьма колкие, так что не надо
обольщаться, и спросил: