– Габриэль, не берите в голову. Не
нашлась и не нашлась. Уже неважно.
Библиотекарь вздохнула:
– Я помню, как мы читали эту сказку с
девочками. Это даже не сказка, а мрачная легенда. Там
рассказывалось о братьях, которые вознамерились наказать лису,
шутившую над жителями деревни.
Вик напряглась, хотя скорее всего
шутящая лиса лишь совпадение с тем, что произошло с Грегом и
Броком. Шуткой такое назвать язык не поворачивался.
Габриэль продолжила:
– Лиса в сказке подлавливала по ночам
мужчин из деревни и брила их налысо. Она так шутила, хоть я не
понимаю, в чем смысл, что смешного в бритье…
И снова в голове Вик зацепились
слова: ночь и шутки… Их шутник тоже действовал по ночам.
– …И однажды ночью братья пошли в
лес, чтобы поймать и наказать лису. Она сама им не показалась, лишь
то ли бросила им какой-то предмет, то ли сама им стала, а они пошли
обратно в деревню и… – Габриэль опустила голову вниз, словно
пыталась вспомнить. – И что-то случилось в деревне – братья очень
кроваво убили семью старосты. Или только его дочь? Что-то такое.
Увидев утром, что они натворили, братья ушли в монахи. Но мне
кажется, что я что-то забыла. Что-то важное.
Вик пожала плечами – сказка не совсем
типичная, но помочь в поисках сведений о Ренарах она не могла – в
ней же не было ни слова о вампирах:
– Ничего страшного. – Заметив, как
по-прежнему волнуется Габриэль, Вик протянула ей свою старую
визитку, где она еще именовалась нерой Ренар. Может, вообще
отказаться от этого родового имени и стать, как положено, Хейг по
мужу? Отказаться от своего прошлого. – Тут указаны два номера
телефона: один домашний, другой служебный. Телефонируйте, если
что-то еще вспомните.
Габриэль спрятала визитку за манжет
блузы:
– Я поговорю с девочками – может,
кто-то еще что-то вспомнит. Вас же только лисы-оборотни интересуют,
да?
Вик встала:
– Да, только лисы. Я буду благодарна
вам за помощь, Габриэль. А теперь простите, мне пора. – Она
распрощалась с библиотекарем и быстро выскочила на улицу.
Солнце совсем разошлось – грело почти
по-летнему. Идти в теплой шинели было жарко, и Вик пожалела, что
вообще надела её. Город затих после обеда, и прогуливаться,
наслаждаясь покоем и теплом, было приятно. В управление совсем не
тянуло. На одном из перекрестков Вик столкнулась с уличным
продавцом пирожков и решила, что это судьба. Она купила у него
парочку с капустой и потрохами. Пирожки даже еще теплыми были.
Решив чуть полениться, Вик пристроилась со своей незатейливой едой
на скамейке в небольшом парке и принялась снова обдумывать все, что
произошло за последние дни – все же дело Шутника и дело Игрек-3
волновали её больше семейных загадок. Вот почему Брок назвал это
делом Шутника? Смешного ни в чуть не умершей Лиз, ни в разбившем
ноги в кровь Броке, не было, как не было смешного в побритых
жителях деревни… Бешенные белочки, мысли из-за прочитанных сказок
вместо разбора случаев непонятных иллюзий то и дело возвращались к
Каеде! Вик знала свою особенность: связывать несвязуемое в единое
целое, но тут она совсем дала маху. Даже ей было понятно, что Каеде
никак не может быть связан со случаями иллюзий – у него нет мотива,
он до последнего времени вообще не знал никого из пострадавших. Да
и в сказках не было никаких указаний, что лисы не только вампиры,
демоны, оборотни, но и до кучи великие маги иллюзий. Эфир не
обманешь – магов видно сразу и их потенциал тоже. Тот же Брок или
Марк сияли, как звезды, чуть ли не слепя. Сияние Грега и Эвана было
мягким, чуть менее ярким, а Алистер с Себом совсем тусклые были –
как угольки. Лео, как хаотик, пульсировал от естественного эфирного
фона до иногда ослепляющего света. Каеде не смог бы скрыть, что он
сильный маг. Демонически сильный, вернее. Ну и пусть, что лисы
любят шутить по ночам. Лоа, живущий в их саду, тоже любит пошутить,
и вот он как раз первый подозреваемый: потому что демон, потому что
любит шутить и потому что нуждается в силах.