– Больно..? – Грег не прятал глаза.
Сейчас в них плескалось раскаяние.
– Демонически, – призналась Лиз,
позволяя себе наконец-то расслабиться.
Пальцы Грега скользнули по щеке,
что-то рисуя, и стало легче. Боль ушла, а Грег чуть пошатнулся.
Кажется, она расслабилась зря – Грег
отстранился и нахохлился, как ворон. От гордой птицы кардинала не
осталось ничего.
– Сиятельная лера де Бернье…
Она вздрогнула от такого
обращения.
– Грег, давай-ка все с начала.
– Лера…
Она оборвала его:
– Это Ривеноук. Ты же понял, да?
Он кивнул, сбитый с толку:
– Понял. И за горами не Чинд.
Она нахмурилась – она города-то
такого даже не знала!
– Аквилита. Тальмийская империя.
Эреба. – на всякий случай она назвала даже континент. Кажется, в
этот раз демон не душу кусал, а память. Или рассудок.
– И джаухара не будет… – задумчиво
прошептал Грег.
– Джа… Ухара?
Он пояснил, пугая до одури:
– Обряд массового самосожжения женщин
и детей, чтобы защитить себя от рабства…
Лиз только устало повторила, не
понимая, что же случилось с Грегом:
– Рабство? На Эребе оно запрещено
более полувека. Я про долговое рабство, конечно же.
– И флот Ирлеи…
– Флот Ирлеи?! – Лиз снова вздрогнула
и пояснила для потерявшегося во времени и пространстве Грега: –
Ирлея уже тридцать лет как распалась на отдельные княжества и никак
не может объединиться обратно. Ей не до флота, уж точно. Может, ты
что-то не так понял?
– Мне телефонировал Эллис…
– Ночью? – Лиз замерла, снова
вспоминая, что же её вырвало из сна. Только сейчас поняла, что
трезвон телефона она не слышала. – Знаешь, мне кажется, что телефон
не звонил… Я видела, как ты разговаривал по нему, но… Сам звонок я
не слышала. Да и подумай: как тебя нашли в моем номере?
Грег закаменел. Он сдвинул брови,
сжал губы, опустил глаза вниз. Такой Грег ей был знаком по
катакомбам: хмурый, растревоженный, но не злой. Все, теперь,
кажется, точно все – демон ушел. Не хотелось бы с ним столкнуться
снова, но даже если придется – они справятся, вместе они справятся.
Просто обязаны!
– Грег, что происходит, ты мне можешь
сказать?
Он виновато посмотрел на неё:
– Я одержим. Я по-прежнему одержим и
опасен. И я приношу свои искренние извинения. Я отдаю себе отчет,
что больше не имею права быть вашим женихом. Я даже право на дружбу
с вами потерял – осознаю это и не надеюсь на прощение.