Грег собрался с силами и пустил вверх
желто-красный сигнал: «Место преступления!». Вороны испуганно
полетели прочь – птицы плохо переносили эфирные возмущения. Мужчину
тут же повело в бок, заваливая в снег. Перед глазами все плыло
кругами, тошнота подкатила к горлу горькой, разъедающей язык
желчью.
Демонова лиса снова подобралась к
нему и явно высмеяла его своим долгим, насмешливым тявканьем.
– Не дождешься… – еле выдавил он из
себя.
Чтобы прогнать серую хмарь,
пытавшуюся его отправить в небытие, он хватал пригоршнями
ноздреватый снег, запихивая в рот и тут же выплевывая его с
кровавыми сгустками. Растирал виски снегом, до боли царапая кожу.
Пытался сесть, чуть не заваливаясь обратно. Вот же… Там Лиз в
одиночестве… Еще решит, что он её бросил… Надо встать, надо
вернуться, надо заставить себя двигаться…
Лиса последний раз тявкнула на него и
решительно пошла прочь.
Где-то высоко в небесах обреченно
прозвучало:
– Балбес… Ну почему ты меня с собой
не взял?
Чем бы ему помогла Лиз, он сперва не
понял, но, когда она подперла его в спину, помогая сидеть и не
падать, а потом еще и потащила за руки вверх, заставляя вставать,
он понял, что был не прав.
Потом… Через час, не меньше, сидя в
кресле и блаженно ложка за ложкой черпая горячую кашу, он понял,
что ни за что не сможет отказаться от Лиз. Только не от неё. От
всего сможет: от службы, от рода, от города или вольного простора,
но не от неё.
– Грег… – она отложила свою ложку в
сторону.
Сил говорить почти не было –
удержаться бы на краю сознания. Он чувствовал себя утопающим, из
последних сил хватающимся за край проруби – отпустит, и тьма
сомкнется вокруг, поглощая навсегда.
– Ум?
– Ты не Брок, не мычи… – грустно
улыбнулась Лиз. Усталая, бледная, с мокрыми от пота волосами –
столько тащила его назад к хижине, но такая родная и нужная.
– Я не мычу, я кашу глотал… – солгал
Грег, тут же зачерпывая ложкой рис. Еще бы мимо рта не пронести. –
Лиз?
– Как ты думаешь… Мог тебя Верр
проклясть?
Грег замер, всерьез обдумывая её
слова. Что-то в этом было, хотя в памяти опять всплыла фраза про
повторение истории. Всерьез уже было с Броком, с его не вовремя
произнесенным: «Чтоб ты сдох!». Здесь, скорее фарс – Верр не следит
за языком, как бойцовский петух, бросаясь на всех.
– Не думаю.
– Он говорил, что ты пойдешь глубоко.
И да, я помню, он так уже орал… Но мало ли. Меня смущает
совпадение: его замечание про глубоко и тут же ночью катакомбы.