– Доброе утро, Эван. Ты еще мог спать
два часа…
– Вот еще, – он наклонился к ней и
поцеловал, как положено, в губы. Нежно и голодно. Тревожно и тепло.
– Я ни за что не пропущу утреннюю прогулку по саду. Надо же узнать,
что там Брендон затеял. – Он подошел к гардеробной и взял пальто
для себя и Вик: – Прогуляемся?
– Прогуляемся, – вздохнула она,
закутываясь в короткое пальто и опираясь на крепкую, надежную руку
мужа.
В саду быстро светлело – солнце
поднималось над Ветряной грядой, обещая теплый денек без снега и
дождя. Пахло увядшими розами, влагой и невыносимо водорослями с
пляжа. Легкий ветер трепал полы юбки – сегодня Вик решила прийти на
службу одетая более традиционно. Шуршал под ногами нанесенный
ветром песок, который еще не успели смести с дорожек. Это работа
горничных, которых, кстати, так и нет. Надо озаботить Поттера их
подбором – не дело, когда в доме сиятельного герцога нет горничных.
Соседи могут пустить сплетни о разорении рода Игнисов. Новый
король, кстати, покрыл все долги Игнисов – брат не лгал, когда
говорил, что граф Игнис-старший разорен. Долгов, благодаря королю,
не было, но и доходов пока тоже – аренду фермеры начнут платить
только в грачевник. До него еще полторы луны. Эван, рассказывая это
все после возвращения из Олфинбурга, просил Вик не брать это в
голову – он справится со всем.
Брендон нашелся в дальнем углу сада,
скрытый зарослями разлапистых, смолистых нелид. Он изрисовал
замощенную плиткой площадку для летней беседки рунами и непонятными
символами, горевшими алым эфиром. Рука Эвана под пальцами Вик
напряглась. Вик подняла на мужа глаза – он не должен был видеть
эфир и черное, тенеподобное существо, сидевшее в клетке из двух
треугольников, объединенных в одну фигуру: треугольник дыхания
богов и перевернутый треугольник черных ритуалов. Наверное, Эвана
волновало сочетание символов. Или Брендон, сидящий под защитой
круга, не пропускавшего алый эфир прочь. Колдун, чьи руны на лице
недобро светились бордовым, держал в руках кинжал, с которого
капала на землю, питая руны, кровь. Тел жертв вокруг не было, так
что это была кровь самого Брендона. Он требовательно спросил
скулящее, сжавшееся до размеров кошки черное существо:
– Спрашиваю последний раз: зачем ты
пытаешься овладеть душой Эвана Хейга-Ренара?