Дверь в домик открывается, и меня буквально закидывают туда.
Пахнет как в казённом доме. Мелькают мониторы, передавая картинки с камер наблюдения. У входа — вертикальная вешалка, на которую закинуты кожаные чёрные куртки.
Места немного. Меня припирают огромные фигуры мужиков в сторону кожаного дивана, у которого стоит пустой столик на колёсиках.
Столик услужливо оттаскивает один из здоровяков в сторону, мебель укатывается к охранному пульту.
Взять себя в руки в такой ситуации очень сложно. Но я проходила эту школу восемь лет назад. Подрабатывала официанткой, когда училась в университете. И чего я только не видела, даже разъярённую охрану.
Я встаю спиной к дивану, напротив огромных парней. Они, как футболисты, выстраиваются стеной, сложив руки на причинных местах. Морды ничего не выражают, совершенно бездушные, безэмоциональные, некоторые даже на меня не смотрят.
Раскинув руки в стороны, я старательно изображаю полное недоумение.
– Я ничего не брала, – заявляю я в гробовой тишине.
Предусмотрительно даже сумочку не захватила с собой. У меня в брюках только ключ от машины.
Молчат.
Я расстроенная сажусь на диван, закидываю ногу на ногу и складываю руки на груди. Насупившись, поглядываю на охранников, которые продолжают непроницаемой стеной стоять передо мной. И даже закрадывается подозрение, не роботы ли они. Стая терминаторов с механическими движениями и запрограммированной одной на всех рожей.
Начинаю анализировать сложившуюся ситуацию.
До чего я дошла: потеряла страх, перестала разбираться в людях.
Дело было не в Игнате. А в старике.
Эта догадка меня совсем ослабила. Старый чёрт. Он же бандит! А раз такой возраст, значит бандит с тех времён, когда стреляли чуть ли не на улицах. У таких людей нет чувства жалости, и вообще ничего человеческого нет.
Горько усмехнулась, когда охранники, как открывающиеся ворота, разошлись в стороны, пропустив к дивану карлика на их фоне.
Дед уже не улыбался, рожа от этого стала совсем мрачной и даже страшной.
Он по-деловому закидывает руку, смотрит на свои золотые часы.
– Через четыре часа Ворон с Юленькой уедут, я загляну, – обращается он к парню с бритой головой. – Все вместе, по очереди и главное в жопу натолкайте, она меня туда послала, вот я и воспользуюсь советом. Любые извращения на ваш вкус, только не убейте. – Старик поворачивается ко мне и расплывается в улыбке. – Да, Лизонька? Будешь теперь за своей пастью говорливой следить? Крепись, девочка, сейчас тебе урок преподнесут.