И только попаданец Михаил (он же
старший лейтенант Ярцеулов) думал не о любви и шмотках, а более
высоком и благородном, но, и, к сожалению,тревожном и опасном. Как
все-таки выдержать натиск, пусть не тевтонский, а больше саксонский
(англо-саксонский), он от этого не менее тяжелым и смертельным.
Именно в этот момент, глядя в первую
очередь на любимую и близкую, несмотря на всякие дурости жену
Свету, он окончательно понял, что здешний СССР ХХ века – его
Родина, которую он, как мужчина, должен оберегать, пусть и ценой
своей жизни. Ведь это не абстрактная Отчизна, это его Москва и его
квартира, а там жена Света, дети Костя и Вероника. И даже теща
Елизавета Сергеевна, которой сам бог велел быть привередливой и
колючий.
- Решено! - сказал он громко, и,
видимо, весьма патетически, поскольку и жена Света, и сестра Ольга
и даже племянница-племяшка Катя вопросительно посмотрели на него.
Только сын Костя не стал пялиться и вместо этого показал палец к
вверху. Мол, молодец, папка, так держать!
Вот ведь постреленыш! А еще говорят
дети малые, несмышленые. Все они понимают, бузотеры, просто не
говорят. А потом разносят по всему миру и на все времена. Ну, это
ладно.
- Что смотрите? - как бы удивился их
поведению попаданец Миша, - я говорю, решено, мол, едем. Двадцать
минут, а потом или здесь у стола, или в машине до магазина. Да,
Катя?
Катя молча кивнула, энергичней
зажевала конфету, глядя голодным взглядом на вафлю, но вдруг
перестала.
- Не хочу больше, не лезет, - громко
шепнула она маме. Это послужило сигналом к всеобщему подъему из-за
стола. И так быстро, что Миша, больше всего торопившийся, оказался
последним.
«Впрочем, пусть их, - подумал Миша, -
женщинам еще надо краситься, обсудить наряды и заодно общих
знакомых. Таковые, как всегда, будут. Москва, в принципе, хоть
большой город, а все равно остается деревней. Потом одеть
несмышленых детей. То ли мы мужчины. Почесать… э-э-э… пусть будет
затылок, и вперед!»
Ехать он решил на двух машинах, раз
есть такая возможность. Зато потом он поедет на одной к Андропову.
А на другой шофер развезет жену и сестру с детьми. А сюда, что б
никакой из женщин не было обидно, на одной Миша ехал с детьми, на
другой ехали женщины. Тему они, безусловно, найдут!
По приезде оказалось, что он был
прав. Он вышел сам, высадил детей, проинструктировал обоих
водителей, а они все еще болтали. Пришлось вмешаться. Постучал
громко по крыше кабины, сказал, как отрезал: