— Хороший, — неопределённо ответила, беглым взглядом окинув
полупустую и повидавшую жизнь комнату. Узкая кровать, застеленная
застиранным покрывалом, шкаф с покосившейся дверцей, стул у спинки
которого не хватало одной дощечки, серые, короткие шторы чуть
закрывали грязное окно, у изножья кровати лежал круглый тканый
коврик, наверняка когда-то был ярким, сейчас он выглядел
печально.
— Очень удобно, сразу у входа, — повторила девушка, пряча спиной
огромную дыру в стене.
— Угу… вы говорили свободных два? — спросила, подумав, что номер
у входа удобен, если случился пожар, а так это постоянное гроханье
дверей. Да и соседство с трактиром номеру плюсов не добавил, это он
сейчас не работает, а завтрашнюю ночь подпрыгивать от криков и
пьяной ругани? И кто вообще придумал устроить здесь трактир, кафе,
чтобы только днём работало, я понимаю, но трактир?
— Да, идёмте, — прервала мои мысли девушка, закрывая дверь
первого номера, на которой, как выяснилось, отсутствовал замок, и
повела меня вглубь здания, на ходу показав на противоположную
дверь, — этот номер занят, следующий ещё свободен.
Второй номер ничем не отличался от первого мной осмотренного,
разве что шторы здесь были подлиней, а окна выходили, судя по
буйству зелени в сад, а не во двор. А ещё рядом с номером был
туалет и душевая, так что запах стоял соответствующий.
— Эта комната рассчитана и на посетителей трактира? — спросила,
показав на заляпанную у ручки, дверь, за которой находился
клозет.
— Да, но… трактир не работает сегодня.
— А завтра? — насмешливо осведомилась, обратив внимание на
заминку.
— Завтра… здесь остановятся проездом фермеры, — нехотя ответила
девушка, тут же добавив, — но они тихие.
— Ясно. Спасибо, мне нужно подумать, — проговорила, покидая
грязный, пахнущий затхлостью, пылью и чем-то кислым номер.
— Я уступлю вам! За шесть дней всего полтора толера! — выпалила
девушка, последовав за мной, но я была непреклонна. Да дом снаружи
меня восхитил, но оставаться здесь даже на одну ночь было опасно, а
ещё очень грязно.
— Нет, — коротко ответила, быстро пересекая холл, но на пороге
резко остановилась, услышав невнятное и сердитое ворчание мизель, и
быстро проговорила, — что вы сказали?
— Никак не могу продать этот дом… получила в наследство от своей
чокнутой бабки, — повторила девушка, тяжело и обречённо вздохнув, —
у меня жених в Бонвиле… думала, быстро продам и вернусь, а такая
рухлядь никому не нужна. Старуха долгов наделала, налоги больше
пяти лет не платила, ремонт требуется, ещё эти фермеры повадились
сюда заезжать каждый четверг, как будто мест других нет.