Моргнув, я вынырнул из своих мыслей и протянул девушке флягу.
Когда та с некоторым удивлением уставилась на нее, пояснил:
— Умойся. У тебя лицо все в крови. Да и не только лицо...
Та, кажется, только сейчас заметила этот факт и, в ужасе
посмотрев на окровавленную одежду, тут же бросилась оттирать лицо
водой и пучками травы. Закончив, поморщилась и бросила мне:
— Отвернись. Мне надо переодеться.
Изогнув бровь, я отвернулся в другую сторону и впервые
задумался: а кто вообще такая эта девчонка? Дорогущий артефакт в
качестве оружия — даже навскидку он тянет не меньше чем на пару
Стальных. Неплохая культивация, характеристики и умение драться —
когда она вскрыла горло главарю (предположим, это был именно он),
она двигалась практически с той же скоростью, что и я, да еще и с
изяществом движений, до которого мне было ой как далеко. Мне дед
передал рубленый, солдатский стиль, которым владел сам —
практически никакой плавности, голая функциональность. И вот
сейчас, когда она сказала про переодевание, я вдруг понял, что у
нее нет никакого рюкзака — а значит, вся одежда и пожитки находятся
в пространственном браслете. Учитывая насколько дороги браслеты с
большим объемом внутри — девчонка таскает на себе небольшое
состояние. При этом — «собрат Идущий»...
— Можешь поворачиваться, — раздался голос девицы.
Обернувшись, я смерил взглядом точно такой же походный костюм, в
котором она была до этого — плотные, несмотря на жару, штаны,
обычная рубаха на завязках, с рукавами до локтей — разве что теперь
этот костюм не был залит кровью. К лицу девушки тоже постепенно
возвращался цвет.
— Здорово дерешься, — помедлив, сказал я. Честно, не знаю, о чем
должны говорить два человека, только что убившие других людей. Не
любезностями же обмениваться? Шагнув, протянул ей руку. — Я
Эдриан.
— Спасибо. Я Диомеда, — девица слабо улыбнулась и пожала мою
ладонь.
Что-то знакомое... что-то очень знакомое... Диомеда... да
ладно?! Я вгляделся в лицо девушки: волнистые черные волосы,
голубые глаза, все та же внушительная горбинка на носу... Вздохнув,
я прикрыл глаза и спросил:
— Диомеда Таубер, верно?
Периодически, во время наших с Этием чаепитий, он нет-нет,
да затрагивает тему богов. Работа помощником жреца накладывает свой
отпечаток. Не знаю, что привело его на стезю служения богам —
конкретно эту тему он упорно обходит, но при этом то и дело
пытается повернуть мою заблудшую душу к свету. Правда, совершенно в
другом смысле, нежели какой-нибудь христианский миссионер в
индейских племенах.