– Не через год-другой, а лет через пяток. Я тут как раз ничего
удивительного не вижу, Дея. На границе в последнее время скука
смертная, да и в Упырятнике не лучше. А тут такой шанс выделиться.
И Хаос.. Это, конечно, дрянь порядочная, но затягивает. Я вот не
так долго там не был – а уже будто чего-то не хватает.
Все эти сведения были, конечно, познавательными, но ясности в
поставленную передо мной задачу не внесли. Следующие несколько дней
оказались в этом плане ничуть не лучше: я жила уже в привычном для
себя ритме: училась, работала, танцевала. Но при этом жизнь моя как
будто встала на паузу. Даже Жанни, мой неизменный партнер по
орданго это заметил и надо мной подтрунивал:
«Да уж, Дея, такой смертью, как ты сегодня, я бы ни за что не
хотел умереть. Такое ощущение, что тебе не терпится побыстрее со
мной разделаться, чтобы заняться, наконец, чем-то
поинтереснее».
И он был прав. Занимали меня в этот период две мысли: во-первых,
конечно, как узнать правду про аль Гарда. У нас с ним было уже три
индивидуальных занятия. На первом из них он потребовал показать,
чему я научилась у своего предыдущего наставника. А на следующих,
помимо неизменных мучений с лабиринтом, продемонстрировал мне, как
работает щит, созданный на основе Тьмы. От меня требовалось
передвигаться так, чтобы все время оставаться в радиусе его
действия. Меня так и подмывало спросить, а что делать, если ему
придется драться: применять одновременно защитные и атакующие
заклинания было невозможно. Но я решила не умничать и не задавать
неудобные вопросы. В конце концов, мне нужно было, чтобы он считал
меня простоватой и не слишком сообразительной.
Также я не могла не думать о Лике. С ним мы не виделись ни разу
за все это время. Если не считать те редкие мгновения, когда
проходили мимо друг друга в коридорах Академии, делая вид, что и не
замечаем, кто это такой тут идет. Я, конечно, понимала, что так и
будет – дело прежде всего – но все равно скучала.
Однажды ночью, когда я, уработавшаяся и натанцевавшаяся, уже
засыпала в своей кровати, мне послышались скребущие звуки со
стороны окна. Сначала я не обратила на них внимания, думая, что это
снова надоедливая ветка неподалеку растущего дерева, и что нужно
все-таки обратиться к госпоже Альфине с просьбой слегка ее
подрезать, чтобы не стучалась в окно при малейшем ветерке. Но
«шкряб-шкряб» настойчиво повторялся, а потом слуха моего достигло
очень знакомое поскрипывание: именно то, с которым я поднимала
вверх оконную раму, когда хотела увеличить приток свежего воздуха в
комнату. Вся сонливость мгновенно исчезла. Я вскочила на кровати,
готовясь поднять шум и дорого продать свою жизнь, если
потребуется.