Так-то лучше.
– Крэдо ин унум Дэум, – произнесла я вслух, ощущая, как
впечатывается в сознание каждый слог известной молитвы. Я
вздохнула, крепко-накрепко сжимая в кулаке Ключ, все пространство
вокруг меня завертелось каруселью, сливаясь в единый темный кокон,
потом мне стало легко-легко, будто я наполнилась невесомым газом, и
меня так и тянет вверх – к небу, к звездам и еще выше. На долю
мгновения я смогла выхватить взглядом внизу крошечную женскую
фигурку, стоящую посреди поля, а потом позволила ощущению полета и
необузданной радости окончательно поглотить себя и растворилась в
неосознаваемой прежде мощи пространственно-временного потока.
Господи, я и не знала, что голова может так болеть! Даже после
студенческой попойки мне настолько плохо не было. Правда, было это
давно, может, и забылось уже..
Виски давило, при малейшем движении в глаза будто раскаленные
спицы втыкали, и затылок пульсировал так, словно по нему стучали
кувалдой. Плюс ко всему меня мутило, желудок то и дело подскакивал
к самому горлу, и если бы у меня оставались силы встать с постели,
я бы сразу же бросилась к стоящему в углу комнаты тазу, чтобы
облегчить свое состояние.. Но я даже руку поднять сейчас не могла.
Единственное, чего мне хотелось – тихонько издохнуть, чтобы не
чувствовать вообще ничего.
Вдруг со всех сторон сразу раздался оглушающий, ввинчивающийся в
мою многострадальную черепную коробку грохот, и я поняла, что все
познается в сравнении.
– Эй, ты готова? – от этого смутно знакомого зычного голоса
захотелось спрятаться под подушку.
«К чему готова-то? Если помереть, то да.. А вот ко всему
остальному – явно нет.
– Дея, ты жива там? – не унимался голос. И стук этот мерзкий
тоже... В какой-то момент времени я поняла: «Не перестанет» и,
предприняв неимоверное усилие, заставила себя промычать что-то
невыразительное. От звука собственного голоса мгновенно стало еще
хуже, боль запульсировала, тошнота усилилась, и пришлось чуть ли не
мешком падать с кровати и на трясущихся ногах бежать к тазику. Пока
меня выворачивало наизнанку, вокруг что-то бахало, грохало и топало
и ругалось.
Когда я с неимоверным облегчением закончила свое далеко не
благородное дело и переводила дух, смаргивая навернувшиеся на глаза
слезы, мне под нос подсунули кувшин с водой.