– Теперь ты этого никогда не узнаешь, – безразлично пожал
плечами чурбан бесчувственный и, кажется, потерял ко мне всякий
интерес, полностью поглощенный ужином.
«Ну и пожалуйста».
Я вернулась к другим посетителям и до конца рабочего дня
старалась в тот угол вообще не смотреть. Поэтому, когда магистр боя
изволил свалить отсюда к ракшам, не заметила.
Зато неожиданно вспомнила, что близится конец текущей декады, и
завтра стоит сходить в Упырятник – проверить, не повесили ли
расписание. Занятия, конечно, должны были начаться в начале
следующего месяца, но лучше сразу знать, что и как.
– Твои аристократические предки не оскорбятся от того, что ты
живешь с разносчицей? – первым делом осведомилась я у Мира, когда
добралась до гостиной.
Тот удивленно на меня посмотрел.
– Я у них как-то не спрашивал, – хмыкнул он. – Но вообще ты не
первая разносчица, с которой..
– Ла-ла-ла.. Не хочу ничего больше слышать, – зажала я уши
руками и пошла к себе в комнату.
На следующий день я плотно позавтракала и, не особенно торопясь
и наслаждаясь приятной прохладой позднего утра, пошла в Академию. И
вот там на стенде с объявлениями ждал меня большой сюрприз.
Расписание висело, спору нет.. Но вот какое!..
Для всех нормальных студиозусов занятия должны были начаться
аккурат через декаду с торжественного открытия нового учебного
года. Для всех, кроме избранной меня. Мои же, если верить вот этой
филькиной грамоте, написанной резким угловатым почерком, начинались
буквально... вчера. А сегодня, пока я неспешно брела до Упырятника,
я, оказывается, в прямом смысле прогуляла почти половину второго
практикума. Ну Лик... Ну зараза! Ведь видел меня вчера и
ничегошеньки не сказал, даже не намекнул.
Я почувствовала, что начинаю злиться по-настоящему и решительно
ринулась искать указанную в расписание аудиторию. Найти я ее нашла,
но, разумеется, она была абсолютно и совершенно пуста.
Пришлось потратить еще минут десять на расспросы и поиск
убежища, в котором засел, прячась от меня, мой, так сказать,
наставник. Поэтому к моменту, когда я его обнаружила в одном из
кабинетов отделения (безо всяких табличек, надо сказать), пыл мой
слегка поостыл.
Коршун Бездны восседал за самым обычным рабочим столом, плащ его
был наброшен на спинку кресла, а сам он радовал взор входящих
темно-синей рубашкой со шнуровкой на вороте и затейливым, похожим
на восточный, орнаментом. В данный момент он с преувеличенно
спокойным выражением лица, за которым, как я уже знала, скрывалось
начинающее расти раздражение, правил что-то на листе расчерченной
бумаги. Затем он смял в руке злосчастный лист и тот, будто
подернувшись на долю мгновения темной дымкой, истаял в воздухе.
Магистр потянулся было за новым листом, но заметил стоящую в дверях
меня.