Я совершенно напрасно приводил ему разные доводы, говорил, что мною уплачено за проезд до берегов Франции. Я, конечно, не добавил, что деньги, врученные ему за проезд, были выданы мне за часы, принадлежавшие трем поколениям Лавалей, и эти часы покоились в настоящее время у одного ростовщика в Дувре.
– Однако довольно! – вдруг вскрикнул он. – Спускать парус, сложите его! А вы, мистер, можете или оставить мое судно, или вернуться со мной в Дувр; я не могу приблизиться к рифам, не подвергая опасности «Лисицу», особенно при том ветре, который подымается с юго-востока, угрожая перейти в бурю.
– В таком случае я предпочитаю сойти, – сказал я.
– Вы можете поплатиться за это жизнью, – возразил он и засмеялся так вызывающе, что я чуть не кинулся к нему с целью проучить нахала. Но я был совершенно беспомощен среди матросов, которые, я знал по опыту, быстро переходят на кулачную расправу, если им что-либо не по вкусу. Маркиз Шамфор рассказывал мне, что когда он впервые поселился в Саттоне, в эпоху эмиграции, то ему выбили зубы за одну лишь попытку высказать свое отрицательное отношение к таким господам. Волей-неволей я примирился с печальной необходимостью и, пожав плечами, сошел в приготовленную для меня лодку. Мои пожитки были сброшены туда же вслед за мной. Представьте себе, наследник именитого рода де Лавалей, путешествующий с маленьким свертком в виде багажа! Два матроса оттолкнули лодку и ровными, медленными ударами весел направили ее к низменному берегу.
По-видимому, предстояла бурная ночь. Черные тучи, застлавшие от нас последние лучи заходящего солнца, внезапно разорвались, и клочки их с оборванными краями быстро мчались по небу, распространяясь по всем направлениям и заволакивая все густой мглой, которую на западе прорезывал огненно-красный блеск зари, казавшийся гигантским пламенем, окруженным черными клубами дыма. Матросы время от времени поглядывали на небо и затем на берег. В эти минуты я боялся, что они повернут назад из опасения перед бурей. Какой тревогой наполнялась моя душа, когда кто-нибудь из них обращал свои тревожные взгляды на небо! Чтобы отвлечь их внимание от наблюдений за штормом, разыгравшимся на море, я начал расспрашивать их об огнях, все чаще и чаще прорезывавших тьму, окружавшую нас.
– К северу отсюда лежит Булонь, а к югу Этапль, – вежливо ответил один из гребцов.