– Все они хорошие и честные люди, мистер лоцман, и, хотя ваши обязанности несколько рискованны для англичанина, тем не менее среди нас не найдется человека, способного на предательство. Нам нужна ваша помощь, мы ожидаем, что вы будете нам верны, и в обмен обещаем поступить с вами честно.
– А откуда вы знаете, что мне это нужно? – спросил лоцман тоном, в котором звучало лишь холодное безразличие к словам лейтенанта.
– Да потому, что вы хоть и говорите на слишком правильном для местного жителя английском языке, – ответил Гриффит, – тем не менее произносите «р» совсем не так, как человек, родившийся по ту сторону Атлантики.
– Не все ли равно, где человек родился и как он говорит? – холодно возразил лоцман. – Лишь бы только он смело и честно выполнял свой долг.
Темнота, сменившая сумерки, пришла весьма кстати, для того чтобы эта беседа и дальше протекала мирно, ибо она скрыла выражение презрительной иронии на красивом лице молодого моряка, когда он ответил:
– Правильно, правильно, человек обязан честно выполнять свой долг. Но, как заметил Барнстейбл, вы должны хорошо знать фарватер, если беретесь провести корабль через эти отмели, да еще в такую ночь. Вы представляете, какая у нас осадка?
– Осадка фрегата, и я постараюсь провести вас по глубинам в четыре сажени. Меньше было бы опасно.
– Наш фрегат – чудесное судно! – сказал Гриффит. – Он слушается руля, как солдат морской пехоты – своего сержанта на учениях. Но для лавирования против ветра ему нужен простор, потому что скорость у него такая, будто он идет прямо по ветру.
Лоцман внимательно выслушал это описание качеств судна, которое готовился вывести из крайне опасного положения. Он не упустил ни единого слова и, когда Гриффит закончил свою речь, заметил так же хладнокровно, как и раньше:
– При узком фарватере это одновременно и достоинство и недостаток. Боюсь, что как раз сегодня, когда нам необходимо держать корабль в узде, оно обернется недостатком.
– Нам, наверно, придется все время нащупывать проход с помощью лота? – спросил Гриффит.
– Нам пригодятся и глаза и лот, – ответил лоцман, а потом добавил, словно обращаясь к самому себе: – Мне доводилось входить и выходить отсюда и в более темные ночи, но никогда еще осадка не бывала больше двух с половиной саженей.
– Тогда, клянусь, вам не провести наш фрегат через эти рифы и буруны! – воскликнул Гриффит. – Плавая на судах с малой осадкой, вы не можете знать здешних вод; изучить проходы можно только при низко сидящем киле. Берегитесь шутить с опасностью, лоцман! Не играйте так рискованно перед лицом врага!