убедил руководство города создать транспортный гигант Главмосавтотранс, который монополизировал все автоперевозки в столице, транспорт в Москве стал неприкасаемым. Это крупнейшее объединение стало «государством в государстве». Предъявлять к ним претензии было бесполезно. Обладая колоссальными ресурсами, Главмосавтотранс мог решать сложные неотложные задачи, гасить возникающие «пожары». Руководство Москвы это ценило. Так мы и работали: ни транспортники, ни торговля фактически не отвечали за вывоз готовой продукции с фабрики. В результате на производстве скапливалось до 200 миллионов штук табачных изделий, то есть трехсуточный объем производства. При таком положении работать в цехах становилось просто невозможно. Оборудование и так было расположено очень тесно, а все свободное пространство было заставлено снизу доверху коробами с готовой продукцией. Пытаясь как-то облегчить положение, подсобные рабочие перевозили их с одного места на другое. Но это мало помогало. Были ситуации, когда фабрика была просто на грани остановки. Первого числа каждого месяца наступал аврал. Необходимо отчитаться за предыдущий месяц. Продукцию с большим напряжением мы изготовили. Но большое количество ее находилось в цехах, а значит, основной показатель плана, объем реализованной продукции, не выполнен! Такая ситуация была, видимо, не редкостью в практике работы предприятий и предусмотрена соответствующей инструкцией Министерства торговли. Она разрешала предприятиям в последний день месяца передать невывезенную продукцию на «ответственное хранение» своему торговому контрагенту и оформить документы на выполнение плана реализации. Поскольку сбыт табачных изделий в торговой сети не представлял никаких проблем, фабрика могла оформить соответствующие документы с московской конторой Росбакалеи. Однако, по инструкции, предварительно надо было сосредоточить этот объем продукции в закрытом помещении – на складе готовой продукции, опломбировать его и передать ключи представителям торговли. Ведь после оформления документов продукция уже переходила в собственность Росбакалеи. А это были большие материальные ценности. Но такого помещения на фабрике не было. Поэтому, кое-как сгруппировав продукцию на свободных площадях в цехах, мы были готовы предъявить ее торговле. С документами я отправлялся на Новокузнецкую улицу в московскую контору Росбакалеи. Руководство конторы тоже оказывалось в сложном положении. Предложенный нами вариант приемки продукции не соответствовал инструкции. А вдруг кто-то из работников экспедиции или любой доброжелатель напишет жалобу? Тогда действия руководства Росбакалеи и, конечно, фабрики «Ява» могут быть расценены как приписки к плану, а это было серьезным обвинением. Принять продукцию с нарушением инструкции для руководителей торговли было определенным риском. С другой стороны, им тоже не хотелось создавать проблемы. Никто наверху не был заинтересован в конфликте. И приходилось почти каждый месяц уговаривать руководство московской конторы «Росбакалеи» принять произведенную продукцию. Это было крайне унизительно, поскольку закон был на их стороне, а нам приходилось выступать в роли просителей. А на фабрике в это время плановый отдел и бухгалтерия ждали результатов переговоров. Надо было срочно отчитываться перед Госстатом