– Но полицейские…
– А не полицейский ли вашего квартала заставляет твою жену, возвращающуюся домой после своей страшной работы, каждое утро заходить к нему в будку и, стоя на коленях, расстегивать ему ширинку, чтобы…
– Хватит! – заорал Джон, – Хватит! Я и без тебя знаю, какое дерьмо вся эта жизнь! Я согласен! Давай, ближе к делу!
– Молодец, Джон! Ты сделал правильный выбор! – Феникс порывисто обнял его за плечи. – Мочить их всех! Сволочи! Мочить безжалостно. Это они превратили нашу жизнь в кошмар, а если, случайно, ты отправишь к праотцам действительно невинную жертву, например, ребенка, то и это будет благим делом, ибо для невинного человека самое лучшее в этой проклятой жизни, это ее конец. Да и семьи погибших, кстати, кое-что получат от организаторов игры – это предусмотрено Контрактом.
– Давай его сюда, этот чертов Контракт, и приступим, наконец, к делу, – решительно отрезал Джон.
Игра началась…
8
Джон особенно не вчитывался в Контракт: он был подлиннее предыдущих, не такой простой и понятный, да и очень уж хотелось начать дело. Быстро подписав его во всех местах, указанных Фениксом, Джон спросил:
– Что дальше?
– А дальше вот что. Сейчас мы сюда позовем нотариуса, он заверит все копии, одну оставит у себя, еще одна остается у нас, третий экземпляр в запечатанном виде официально передается твоей жене, четвертый экземпляр – твой. Можешь передать его на хранение кому угодно, в том числе и нотариусу.
Феникс ненадолго вышел из комнаты, и вскоре вернулся с нотариусом – высоким, чернобородым, смуглым мужчиной, говорившим по-русски с сильным восточным акцентом. Нотариус достал переносной идентификатор, приложил ко лбу Джона, зафиксировал его персональные данные и спросил:
– Гдэ будэм читвиортый экзэмплар храныть?
– Пусть хранится у вас, – ответил Джон.
– Дыругие насылэдники есть?
– Нет. У меня никого больше нет.
– Если насылэдников не будет живых, кому завещать?
– Не знаю…
– Пиредлагаю завещать Фонд помощь сирот имени Абдулла Хамдамов. Ето кароши Фонд.
– Согласен.
– Падпишите здэсь…
Джон подписал.
– И вот здэсь.
Джон подписал и «здэсь». Нотариус собрал все бумаги, пожал Джону руку, очень проникновенно пожелал удачи во всех делах и удалился.
Ну вот… Теперь обратного хода нет…
Джону стало страшно.. Затем вспомнилось раннее детство, вспомнилась мать, стирающая в ванне белье и он, маленький, пускающий рядом с ней в мыльной пене кораблики.