Он ответил не
сразу. Смотрел внимательно, но во взгляде, направленном на меня,
было одновременно и настоящее, и прошлое.
Тот зимний
морозный день, когда меня вертолетом перебросили в стоявшую у
подножия гор усадьбу. Едва сдерживаемые слезы его супруги, от горя
ставшей старшей на пару десятков лет. Робкая надежда в ее глазах,
когда я сказала, что смогу отыскать потерявшуюся в стенах группу
студентов, среди которых была их дочь.
Затем были
часы ожидания… Горький кофе с капелькой коньяка. Сладкий шоколад.
Мерный стук напольных часов…
Их привезли
только к обеду. Чуть подмороженных, но вполне живых и даже
довольных случившимся в их четко распланированной реальности
приключением.
Потом мы с
Кеосояди долго разговаривали.
Точнее,
говорил он, а я слушала, давая ему избавиться не только от страха,
но и от ощущения, что он не властен над этой действительностью. А
еще помогала понять, что не все в этом мире так, как это
кажется.
- Да… -
помолчав, как-то глубокомысленно кивнул он. – Но родственные
связи…
Он хотел
сказать, что это – самое простое, выяснить, кто кому сват и
брат.
Увы, даже в
таких простых вещах все могло быть не так очевидно.
- Моя мать
была любовницей его отца, - с улыбкой пояснила я, не видя смысла
скрывать эту информацию.
Кеосояди
был…
Среди моих
клиентов он был одним из немногих, кому можно было доверять и
рассчитывать на помощь, если жизнь повернется именно
так.
А то, что так
и произойдет, я знала. Чувствовала своим запредельным чутьем
ищейки.
- Вот как? –
задумчиво протянул Егор Андреевич. Похоже, подумав про собственную
службу безопасности, которая не смогла раскопать данный
факт.
Говорить ему,
что способна надежно заметать следы я не стала. Придет время –
узнает.
- Она умерла,
когда мне только исполнилось шестнадцать. Стас тогда уже знал о
моем существовании и даже исподволь приглядывал, избавляя от
излишне навязчивого внимания молодых людей. Ну а когда я осталась
одна, стал опекуном, доказав наше родство.
- А отец? –
проявил искреннюю заинтересованность Кеосояди.
- Мне бы не
хотелось об этом говорить, - чуть повела я плечами. – Это не самая
приятная тема для разговора.
- Простите! –
И вновь в голосе та самая искренность.
Нечастое
явление среди этой братии.
Но…
- Вы ведь
воевали, - неожиданно произнесла я. – В двухтысячных.