Хотя сам предмет!.. На литературе Ксантия была в своей стихии и порой даже не замечала, как летит время урока. Жизненные перипетии и социальные вопросы, которые поднимал Голсуорси, не могли оставить ее равнодушной. Его яркие характеры, неожиданные сюжетные повороты, любовь и страсть, сметающие все на своем пути, волновали ее. Раз за разом она размышляла об «одиночестве в толпе» у Байрона и в глубине души соглашалась с ним. Ведь именно в раздумьях рождается истина. Решить проблему можно, только став полноценной, искренней, настоящей наедине с собой. Вместе с его героями она ощущала трепетные, еле уловимые движения своей души и постоянно была в поисках содержания. Ее усталость требовала, нуждалась в новых эмоциях. Отвлекаясь на эти свои внутренние переживания и ощущения, она уходила в себя, будто тосковала о чем-то или о ком-то. Взгляд ее останавливался в одной точке (нет, она не собиралась крутить tour chaine), мысли улетучивались далеко – в такие минуты она выпадала из разговора, урока. Нередко учителю даже приходилось прикасаться к ее плечу, возвращая на землю. Но сегодня вторым уроком у них математика – предмет, который, в отличие от английского и литературы, Ксантии (да и Оливии) вообще не дается.
– Ну что, работаем по нашей схеме?
– Да, главное, чтобы нервы не сдали.
– И чтобы Кейт не подкачала.
– Может, уговорим Брендона, чтобы он ее попросил? – Смеемся.
Кейт влюблена в Брендона уже давно и бесповоротно. Вот только сам Брендон об этом не знает.
Весь класс почти в сборе. Видим нашу «банду» и спешим к ним. «Банда» – это Джулс, Айна, Оливия и я. Перед математикой у нас с Оливией, да, думаю, у всех в нашем классе, начинался приступ паники, страха, максимальной собранности и прилив адреналина.
Прозвенел звонок. Но бдительная и строгая мисс Фолкнер приходила, как всегда, ровно на две минуты позже. Невысокого роста, очень элегантна. Ее лицо приятное, даже красивое, всегда с неизменным идеальным макияжем обрамляли очки в классической оправе. Строгая геометрия форм ее одежды и аксессуаров выдавала в ней человека предельно конкретного и точного, как и предмет, который она преподавала.
По традиции в начале урока она очень тщательно и даже с каким-то странным наслаждением и упоением моет доску, большую, четырехстворчатую, – сначала тряпкой, то и дело оставляя меловые разводы и размахиваясь все шире, а потом уже на второй раз начисто протирает губкой. И эта традиция нас радует – это же занимает время урока! Но сегодня мытья доски не было – предстоит контрольная. Годовая! Этого все ждали и боялись. Обычно все одиннадцатиклассники пишут ее в один день: каждый класс на своем уроке. Те, кто писал позже других, – настоящие счастливчики: они успевали спросить, какие будут задачи, заранее продумать решение, спросить, списать…