Всё это делало аббатство в Фьербуа довольно доходным и, неплохо вооружённым местом.
Вот там Жанна и разбивает на несколько дней свой последний перед встречей с дофином, походный лагерь.
Не в городе разбивает, а в самом аббатстве. Опять в мужском, кстати говоря.
Позднее мы с вами ещё вернёмся туда и увидим, что эти два дня Жанна потратила не зря.
Но кроме посещения аббатства у Жанны есть ещё одна причина задержаться в Фьербуа.
И вот, что это за причина мы не знаем и никогда, очевидно не узнаем.
А с чего я собственно решил, что такая причина вообще существовала? – спросите вы.
А вот с чего. Дело в том, что и в городе и в аббатстве Жанна появилась в сопровождении только двух своих спутников.
Куда она отправила остальных? Зачем? Что и где они делали эти несколько дней? Это остаётся тайной.
Может это как то связано со следующей загадкой: а когда именно Жанна прибыла таки в Шинон?
Уже упомянутые выше, Бертран Пуланжи и Жанн из Меца, опрошенные отдельно друг от друга, постоянно называют дату прибытия Жанны в Шинон
23 февраля, и сама Жанна называла на суде эту дату а вот Хроники царствования Карла Седьмого и записки его секретаря Алена Шартье указывают, что Жанна появилась в Шенноне только 6 марта.
9 дней разницы!
Что это? Обычная накладка, чья-то ошибка в датировке? Память кого-то из действующих лиц подвела или переписчик ошибся?
Или Жанне и её тогдашним телохранителям, даже перед смертью хочется скрыть, что и где они делали в эти девять дней между 23 февраля и 6 марта 1429 года?
Не знаю. Но, как бы то ни было, а перед самым Шиноном отряд Жанны вдруг рассыпается по округе, чтобы вновь собраться вместе когда Жанна, по известным только ей признакам определяет: время встречи с дофином пришло. И она едет в Шинон.
23 ли февраля или 6 марта, но Жанна во главе своего небольшого, но уже спаянного совместными испытаниями и опасностями, отряда прибывает ко двору.
Сама Жанна, позднее, рассказала, что приехала в Шинон около полудня и уже вечером была принята при дворе.
Чтобы при виде этого словосочетания «При дворе» у вас не возникло в воображении нечто вроде Версаля времён Людовика Четырнадцатого, полагаю стоит немного рассказать, что же это был за «двор».
По сути дела это был кочевой табор. В постоянном страхе, ежедневно ожидая вторжения англичан или бургундцев, дофин Карл всё время перемещался по своим землям из замка в замок. Зимой он откочёвывал на юг, а когда становилось теплее – переезжал ближе к Луаре.