И, не давая добру молодцу опомниться, взяв как-то неожиданно инициативу в свои руки, по-хозяйски бойко распорядилась:
– Давай в горницу заходи, отдохни с дороги, а я ужо баньку затоплю.
В горенке было светло, чисто, пахло лавандой и еще чем-то свежим и едва уловимым. Иван-царевич неуклюже топтался на пороге, с сожалением поглядывая на облепленные грязью сапоги, не решаясь сделать первый шаг. Наконец, преодолев робость, он прошел вглубь горницы, с любопытством разглядывая внутреннее убранство избушки…
– Эй, царевич, банька истоплена. Попарить тебя нешто, аль сам справишься? – Баба Яга (хотя в ее сказочной принадлежности у Ивана-царевича оставались определенные сомнения) выросла за спиной.
– Нет, я сам. Как-нибудь, – пробормотал он, пятясь от нее к выходу.
– Робкий ты, Ваня, – вздохнула Баба Яга, когда дверь за Иваном-царевичем захлопнулась.
Вволю напарившись в баньке и от души отхлеставши себя по исхудавшим мослам березовым веником, Иван-царевич вернулся в избушку, в тайне надеясь, что вместо разбитной и бойкой девицы, его встретит старая морщинистая клюшка, но наваждение не исчезло. Девица ловко хлопотала у печи, а стол ломился от яств и разносолов, которые издавали такие запахи, что у Ивана-царевича закружилась голова.
Махнув рукой на то, что сказка какая-то совсем неправильная получается, Иван-царевич живенько уселся за стол и стал с завидным аппетитом уплетать приготовленные Бабой Ягой кушанья. А надо сказать, приготовлены они были отменно, с выдумкой, с огоньком, и может даже с любовью. Яга, примостившись с уголочка и по-бабьи подперев голову, с легкой улыбкой смотрела на Ивана, а когда тот, насытившись, блаженно икнул, сказала:
– Почивать отправишься, как в сказках говориться, или отступишь от правил, поведаешь, куда путь держишь?
Ивану-царевичу, видимо, и самому не терпелось провести разведку местностью, поэтому он, отбросив всякие условности, но все-таки стесняясь такого совсем нецаревичного поведения, слегка замявшись, спросил:
– А ты что ль настоящая Баба Яга, всамделишная?
– Настоящая, настоящая, – успокоила его Яга.
– А откуда тогда это? – тут приличные слова у Ивана-царевича кончились, и он показал в воздухе руками нечто, что по очертаниям напоминало гитару, и должно было, верно, символизировать округлые Бабки Ягины формы.