– Я очень спешу, – больше для них, чем для меня говорит женщина – ухоженная брюнетка, тщательно следящая за собой: аккуратный, в меру броский макияж дополняет идеально ровная стрижка каре; расстёгнутое короткое бежевое пальтишко обнажает платье благородного изумрудного цвета.
Увы, эти два слова – «копростаз» и «спешу» – никогда ещё не уживались вместе.
Действие происходит в отделении клиники – одном из нескольких, – которое находится в посёлке деревенского типа. Располагается оно в одноэтажном деревянном доме, который слегка перекосило от старости. Снаружи стены дома облуплены и шелушатся корочками старой, салатовой краски. Некоторые стёкла в окнах выбиты, и это в полной мере отражает рентабельность отделения: посещаемость здесь низкая, а платёжеспособность приходящих людей ещё ниже.
В смену работает один врач, и в качестве незаменимого помощника приходит Эмма, живущая рядом. Она следит за этим филиалом уже давно, вставая в холодное время года в пять утра и протапливая печку, чтобы ни врачи, ни клиенты с их животными не окочурились от переохлаждения. К началу дня в клинике уже царит деревенский уют, и от печки в воздухе разливается мягкое тепло.
Эмма – человек житейский, и её советы являются решающими просто потому, что ей хорошо знаком менталитет проживающих в посёлке людей, одним из которых сама она и является. Эмма носит короткую, мальчишескую стрижку, одевается в исключительно практичные, удобные вещи и на всё имеет своё, тщательно обдуманное мнение, весомое и ценное. Кроме того, она мало в чём сомневается, умеет донести до людей суть проблемы и практически всегда угадывает степень тяжести состояния животного, – вот что значит опыт.
Вдвоём мы молча сканируем собаку взглядами – Эмма спереди, а я сзади, – будто два прожжённых экстрасенса.
Пёс большой, серьёзный, и в моей голове стандартно прокручиваются породные овчарочные болезни, среди которых красными буквами горит: «Экзокринная недостаточность поджелудочной железы». Вот прям для такой породы скормить говяжий мосол – это большая, большая ошибка.
– Блевать ещё начал, – подтверждает мои догадки хозяин. Он говорит серьёзно, тщательно взвешивая каждое своё чугунное слово.
– Держите за ошейник, – говорю ему, приближаясь к собаке сзади и надевая перчатки.
Крепкой рукой он берёт овчарку за ошейник и удивлённо спрашивает, с интонацией, которой озвучивают риторические вопросы: