Она у нас красавица: миловидное, улыбчивое лицо с красивыми чёрными глазами, пухлыми губками и румянцем на щеках, а также женственная фигурка с пропорциональными формами делают её привлекательной и обворожительной. Однако, меня в ней больше подкупает неистощимый оптимизм: с жизнерадостной улыбкой на лице Вероничка будет стоять и старательно брить гнилые уши у коккер-спаниеля, подготавливая его к операции; выколупывать пинцетом шевелящихся опарышей из какой-нибудь гнойной раны или отмывать обдристанного котёнка, ласково приговаривая:
– Ах ты ж мой хороший… Где ж ты так уделался-то? – и при этом продолжая миролюбиво улыбаться, блестя глазами от умиления.
Я так не могу: мой вечный хронический пессимизм стоек и не убиваем, поэтому Вероника меня тоже конкретно компенсирует.
…Осень щедра на парвовирус. У собак он вызывает парвовирусный энтерит, у кошек – панлейкопению. И то, и другое сопровождается рвотой вместе с сильным, изнуряющим и, в запущенных случаях, кровавым поносом.
В полночь раздаётся нетерпеливый звонок в дверь, открываем: в клинику врывается женщина в махровом халате и с мокрой головой, – как будто только что выскочила из душа.
Трясущимися руками она аккуратно кладёт на стол и торопливо разворачивает большое полотенце, в середине которого обнаруживается тельце котёнка-подростка, – он лежит безнадёжной тряпочкой, в ступоре, на боку.
– Бегом… бежала… – на глаза у женщины наворачиваются слёзы, но она мучительно берёт себя в руки и произносит: – Его вырвало.
Температура – ниже некуда. Носик извлечённого термометра испачкан в кровянистых густых испражнениях с характерным парвовирозным запахом: это как бы запах полупереваренной крови и жидкого кала одновременно. Молча переглядываемся с Вероникой. Женщина понимает наш бессловесный диалог верно.
– Спасите его, умоляю… – она больше не сдерживается, начинает плакать и заикаться. Говорит что-то бессвязное.
Недолго мучаю её сбором анамнеза, в процессе которого узнаю, что отравиться ничем не мог, прививок нет, и всё началось внезапно.
– Очень похоже на кошачью чуму39, – отвечаю ей. – Шансов практически нет, но мы попробуем его спасти.
Женщина кивает головой, размазывая слёзы по лицу узкими, длинными ладонями.
Слово «попробуем», выпавшее изо рта безнадёжным булыжником, определённо означает, что мы проиграем: слишком острое течение болезни.