Савелов вкладывает и этот листок в толстую папку и поднимает глаза на Борисова.
– Ну, к семейному положению мы вернемся позже. Все остальное – верно?
– Верно, – отвечает Борисов.
Савелов снимает очки и кладет их в футляр. Футляр определяет между чернильницей и перекидным календарём.
– У меня к вам один вопрос. Почему награжденный такими русскими орденами, воюет на стороне врага?
– А разве это не понятно?
– Нет.
– Я не изменяю своей присяге…
– … которую дали Гитлеру?
– Русскому императору и Российской империи.
– Владимир Кириллович, которого вы считаете наследником русского престола – не коронован.
– Ну и что?
– А Российской империи давно нет.
– Это ничего не значит.
– Вы служите врагу, Николай Львович. Но всё еще можете исправить.
– Меня все равно расстреляют.
– Кто знает…
Борисов замолкает, глядя в небольшое темное окно, расположенное под потолком. Савелов молчит, давая собеседнику возможность подумать и оценить весь разговор.
—
Егорова и санитарка стоят посередине коридора. Мимо них проходят больные, посетители, санитарки и санитары. У Егоровой левая рука зафиксирована повязкой.
– Врач сказал, что запрещает вам заниматься работой, связанной с физическими нагрузками.
– Пока заживет рана?
– Нет. Вообще.
– А как же моя работа?
– О ней можете забыть.
– Я не могу. Война ведь…
– Вы, милочка, уже отвоевались.
– Я не могу!
– Сможете. В следующий раз вам так не повезет. А это вам на память.
Санитарка передает Егоровой пулю.
– Подцепи на веревочку и всегда с собой носи, чтоб не забыть, что жизнь очень короткая.
– Ну, это мы еще посмотрим!
Егорова прячет пулю в карман и решительно уходит. Санитарка качает головой, глядя ей вслед.
—
Егорова выходит из здания госпиталя и сразу же хватается за дверной косяк, чтобы не упасть. Слабость и свежий воздух заставляет голову кружится. К ней тут же подскакивает Петров.
– Егорова, тебе помочь?
Она отстраняется от него.
– Не нужно. Я сама.
Петров недовольно качает головой.
– Как знаешь…
Они идут по улице. Петров не знает, как начать разговор. Он пыхтит и кашляет. Егорова хмыкает.
– Говори уже, чего хотел сказать…
– Тут такое дело… Тебя в связи с ранением отстраняют от розыскной работы…
– Еще чего!
– Я возражал, честное слово, но Гуров ничего не хотел слушать.
– Я сама с ним поговорю.
– Бесполезно. Приказ уже подписан. Тебя переводят в сводно-боевой отряд старшего лейтенанта милиции Лукьянченко.