Зиммель провидчески указывал, что подобные утаивания более вероятны и более значимы в «обращении с иностранными деньгами» и для сокрытия «финансовых операций корпораций». Тайные транзакции занимают центральное положение в денежной экономике, особенно в сделках с участием иностранных денег и корпораций.
Поэтому Зиммель полагал, что современные общества дозволяют и в то же время предписывают высокий уровень секретности. Крайней формы она достигает в тайных обществах вроде масонских лож, единство которых обеспечивается требованием хранить тайну. Для тайного общества обязательным является взаимное доверие его членов, что отчасти достигается через ритуалы инициации и отчасти через обучение сохранению тайны. Как отмечает Зиммель, благодаря тайным транзакциям людям становится легче договариваться друг с другом30. Во времена Зиммеля капитализм знал множество подобных тайных обществ. В данной книге рассматриваются примеры других «тайных обществ», сегодня зачастую разбросанных по разным странам и участвующих в разнообразных денежных и политических транзакциях.
Итак, для Зиммеля секретность сочетает сокрытие и разоблачение. Она устанавливает границы и пробуждает стремление разрушить эти границы, распространяя сплетни или признания. Развитие денежной экономики создает новые формы сокрытия и невидимости.
Секретность всегда была ключевой особенностью отношений власти в большинстве обществ31. Семейство властителя часто жило в тайном мире, в замке, дворце или крепости, таких как Версальский дворец во Франции XVIII века или Запретный город в Китае. Жизнь императора или монарха и их семей была тайной. Сам монарх или император были видимы для двора, но намного менее видимы или вовсе недоступны для остального общества. Эта таинственность подкрепляла веру в магические качества властителя и его семьи, даже если их поведение нарушало общественные нормы.
В некоторых обществах монархи или императоры время от времени совершали ритуальные поездки, или «странствия», по своим владениям. Когда подданные замечали проносящуюся мимо карету властителя, они ощущали себя частью сообщества. Впоследствии в европейских империях появилась практика «монарших визитов», позволявшая подданным из колониальных владений мельком увидеть имперского властителя, возвращавшегося затем в свой дворец или замок, подальше от любопытных взглядов своих подданных-бедняков. Мимолетный взгляд на проходящего мимо монарха был видом монаршего благоволения.